Сказанное настолько точно совпадало с планом действий, изложенным Тибо перед поездкой к ведьме, что я почти поверил в её колдовские способности. И уже открыл рот, чтобы пообещать ведьме, что мы не станем поджигать её дом, но вдруг представил, насколько глупо прозвучит эта фраза. Надо же, облагодетельствовал! Не зарезал! Дом не спалил!

Когда не знаешь, что ответить, — спрашивай сам. Это азы демагогии.

— А ты мне поверишь, если скажу, что мы не станем тебя убивать?

Ведьма подошла поближе. Протянула костлявую руку, взяла меня за подбородок. Посмотрела в глаза. Пахло у неё изо рта дерьмово, но я стерпел.

Будто прочитав в моих глазах что-то интересное, ведьма ухмыльнулась. Убрала руку.

— Поверю. Ненависть, господин мой, — чёрная отрава. Она жжёт и других, и того, кто её носит. Учуять её легче лёгкого. Но в тебе её нет. Потому поверю.

Старуха отошла, взяла плошку с тлеющим огоньком, поставила на стол и добавила задумчиво:

— Хотя, конечно, может, и ошибаюсь я.

Я никак не прокомментировал ни первое её заявление, ни последнее.

— Подь-ка сюда.

Ведьма велела мне сесть за стол и смотреть на крошечный язычок пламени. Внимательно смотреть. И велела думать, что нет ни глиняной плошки с маслом, ни столешницы, но есть только огонь, горящий в темноте. Я старательно уставился на огонёк. Ведьма забормотала…

Поначалу ничего интересного не происходило, и плошка со столешницей не торопились исчезать, но вот потом…

Куда-то пропали все мысли. Внезапно я обнаружил, что смотрю на огонь — и не могу оторваться, не могу отвести взгляд в сторону. А огонёк между тем становился всё больше, превращался в большой сгусток рыжего, танцующего пламени. Пламя извивалось в темноте, а я смотрел на него как заворожённый. Огонь становился всё больше, больше… Или это я приближался к огню? Я хотел отодвинуться — но не смог. А потом я услышал, как ведьма перестала бормотать и отчётливо произнесла:

— Посмотри на меня.

Я повиновался. И исчез.

Глава третья

Глава третья

— …А ведь красиво, правда? — спрашивает Света, кутаясь в меховой воротник.

— Что?

— Да вот… Неужели не видишь?