— Сколько? — осведомился он таким тоном, чтоб сразу стало ясно: конь этот ему и даром не нужен.

— Шесть золотых марок.

— Не-е… — Трактирщик покачал головой.

— Много, что ли?

— Много.

— Не смеши меня — мало! Это ж настоящий боевой конь. Рыцарский!

— Ну а мне-то рыцарский конь зачем?

— На ярмарке продашь. С руками оторвут! В большом барыше будешь.

— Ярмарка только через два месяца, — рассудительно заметил трактирщик. — До неё ещё дожить надо. И корм. Такого коня овсом кормят. А овёс нынче…

— Так продай кому-нибудь в городе. Епископу, например.

Герард задумался. Пожевал губами.

— Можно, конечно, попробовать. Он лошадей любит… Особливо таких… Только это… Цену-то всё равно сбавь. Отдашь за пять?

Тибо хлопнул себя по ляжкам.

— Ну ты чистый сарацин! То тебе за помывку серебром плати, то настоящего боевого коня отдавай за бесценок! Ну нет, лучше уж мы его сами на ярмарке продадим!

И Тибо сделал движение, будто собирался седлать Зверюгу. Вороной снова попытался его укусить.

— Пять с половиной, — сказал Герард.

— Пять и семь серебряных? Ну вот ещё! Пять золотых и двенадцать серебряных марок — последнее слово!

— Восемь.

— Одиннадцать.

Следующие двадцать минут их торговли я опускаю, поскольку от серебра они перешли к меди и долго препирались из-за каждого медяка. Уже договорившись о цене, выяснили, что имели в виду разные виды серебряных марок. Тибо в этом вопросе ориентировался на Германию, а Герард — на какие-то лонгобардские марки.