Архиепископ в очередной раз намекнул на гибель под пытками старого ярославского игумена Трифона. Дело уже закрыли, пока Арсений обретался в тюрьме на Зачьем острове, с указанием Синода, чтобы «впредь духовных особ пытали бережно».

И вот уже две недели иеромонах разъезжает по деревням вокруг Ямбурга. Положение с православной верой среди ижорцев было удручающим. Не так плохо, как у старообрядцев, которых инквизитор всей душой ненавидел, но сотня лет проживания под властью лютеран-шведов привели к беспорядку и безалаберности в душах местных жителей. Повсеместно в местных деревеньках распространены литургии и молебны без участия священников. Или взять языческий обычай братчины, то есть совместного пьянства! Местные крестьяне позволяли себе даже распитие брашинского пива прямо в часовнях!

Об этих и других непотребствах Афанасий Артемьев и другие окрестные священники уже все уши прожужжали инспектору из Синода. Сошлись на том, что осквернённые часовни нужно разобрать, домовые самодельные иконы сжечь, а самых инициативных еретиков примерно наказать.

Размышления инквизитора прервал его собеседник:

— Какие-то подозрительные типы эти лесорубы, брат Арсений.

Монах ещё раз взглянул на группу солдат в углу.

— Чем они тебе не любы?

— Говорят, что они приехали лес заготавливать для строительства чего-то там в Петербурге. Ещё с лета приехали, да только лес зимой валят. И потом, в наших окрестностях деревья могучие, да только рубят их в основном для продажи за рубеж или для флота, но никогда раньше не везли на стройку в столицу. Там брёвна всегда сплавом по Неве пригоняют с приладожских земель. А от нас только по морю можно, так это дороговато будет!

— Дело говоришь. Уж не шпионы ли они шведские?

Арсений внимательно оглядел солдат и возглавлявшего их офицера. Приметы очень уж хорошо совпадали с теми, что ему показывали в Тайной канцелярии.

— А что за человек, который у них верховодит?

Артемьев довольно огладил жиденькую бородку. Похоже, неспроста он завёл разговор об этих людях. Да и в трактир позвал из-за них же похоже.

— Того не знаю. Говорят офицер, но сам я его бумаг не видел.

От поведения приходского священника веяло какой-то неискренностью. Примерно также, как от архиепископа Феофана или генерала Ушакова. Как будто все они чего-то хотели от московского инквизитора, но говорить прямо об этом опасались. Похоже, его использовали как гончую, выводя на цель. А дичью была эта группа людей, и Арсений уже догадывался, кто они такие. Его глаза на миг пересеклись с взглядом главаря шайки. Пришлось отвернуться и сменить тему.