— Здравствуйте, Ваше превосходительство.
— Здравствуй, твоё благородие. Заждался я тебя, а дело не терпит.
— Что-то случилось?
— Ушаков арестован. Служба охраны допрашивает его и всех его подчинённых в Тайной канцелярии. Знает генерал немного, но достаточно, чтобы следующим кого потащат в застенок, оказался я.
— Что будем делать?
— То, что и планировали, только уже сегодня.
— Выйдет ли? В последнее время мальчишка передвигается по городу непредсказуемо.
— Постарайся быть рядом с ним и вовремя подать мне нужный сигнал. Времени не осталось. Либо мы закончим начатое, либо до завтра не доживём.
— Я руки на царя не подниму, кто бы там ни скрывался под его личиной.
— Чистоплюй хренов. Ты главное придержи его, пока я сам к нему добираться буду. Душил я его отца и на сыночка рука не дрогнет подняться!
Белосельский кивнул и, посмотрев в окошко кареты на особняк, где совсем недавно предавался счастливым утехам, прошептал.
— На что только мы идём ради наших женщин!
Генерал хмыкнул в сумраке кареты:
— Екатерина станет твоей, только если мы сделаем то, что должно!
— А как же великая княжна Наталья и тётки её голштинские? По закону они наследницы трона!
— Закон, что дышло, куда сильные люди его повернут — то и сбудется. Голштинцы отрезанный ломоть. Нет у них больше своих людей в России. А насчёт Натальи не беспокойся. В том хаосе, который начнётся с падением царя, никто не захочет снова возводить на трон ребёнка. А теперь иди, займись делом, мне ещё нужно всех остальных подготовить!
Чтобы отыскать обер-шенка, генерал-губернатору Санкт-Петербурга Ивану Дмитриеву-Мамонову пришлось помотаться по городу. В собственном доме Василия Салтыкова не оказалось. Не было его и во втором отделении Собственной ЕИВ канцелярии, в числе прочего занимающейся винными погребами, входящими в сферу ответственности обер-шенка. Разочарованный, генерал решил вернуться на своё рабочее место в крепость и здесь Салтыков нашёл его сам.
— Вот и ты, Василий Фёдорович! А я повсюду тебя ищу.
— И я тебя, братец. Пойдём в тихое место, поговорим.