Одна из бровей Сьюарда выгнулась, когда он слегка поклонился в ответ, но он ничего не сказал. Будучи уроженцем Нью-Йорка, он выглядел типичным янки из Новой Англии, внушительной внешности — в особенности величественный нос, который доминировал на его удлиненном тонком, бритом лице. Стэнтон был моложе, ниже ростом, тучнее, с густой курчавой бородой и энергичным взглядом. Ли подумал, что он больше похож на дорогостоящего адвоката, чем на члена Кабинета министров.

Бен Батлер пришел в мундире генерал-майора Союза, туго натянутом на своем коротком, тучном теле. Его усы, свесившиеся вниз по углам губ, напомнили Ли моржа. Дряблые щеки провисли, под глазами мешки — мешки большие и темные. Бахрома обрамляла лысую голову на жирной шее. Даже веки были опухшими. Но глаза, наполовину скрытые ими, были острыми, темными и расчетливыми. Он не был профессиональным военным, что и показал в ряде случаев, но тем не менее не выглядел и шутом в мундире. До войны он был даже более известным юристом, чем Стэнтон.

Федеральные комиссары сели за стол из красного дерева вместе с их южными партнерами. После пары минут вежливого разговора, в ходе которого конфедератам удалось избежать говорить непосредственно с Батлером, Сьюард сказал: — Господа, может начнем рассматривать те разногласия, что лежат между нашими правительствами?

— Если бы вы признали с самого начала, что на этой земле есть два правительства, сэр, тех разногласий, как вы это называете, можно было бы избежать, — заметил Александр Стивенс. Как и его фигура, его голос был легким и тонким.

— Может быть это и так, но это спорный вопрос, — сказал Стэнтон. — Давайте разбираться с ситуацией, как она есть сейчас. В противном случае бесполезные упреки займут все наше время и не приведут нас никуда. Это уже было — эти бесполезные взаимные обвинения с обеих сторон, которые привели к разрыву между Севером и Югом.

— Вы говорите разумно, мистер Стэнтон, — сказал Ли. Стивенс и Бенджамин кивнули. Так же, как и два других федерала из Вашингтона. Он продолжил: — Наша главная трудность состоит в горечи, порожденной нашей второй Американской революцией, отравившей дальнейшие отношения между двумя странами, которые в настоящее время составляют территорию, где ранее были Соединенные Штаты Америки.

Батлер заметил: — Мы признали независимость вашей Конфедерации, генерал Ли, благодаря вашему превосходству в стрелковом оружии, я признаюсь в этом, но все же признали. — Он сделал паузу, прерываемую хриплым дыханием. — Кроме того, в обмен на возвращение контроля над нашей столицей, мы отвели наши силы с огромной территории, находящейся под нашим контролем в июне этого года, в соответствии с вашими же предложениями, сэр. Я подвергаю сомнению правильность ведения дальнейших переговоров для чего-нибудь помимо этого.