Коделл пожелал всем сердцем и своим потным телом оказаться в Ривингтоне, в этом доме. Если бы хоть в одной строчке Молли дала бы ему малейший намек, что в городе достаточно детей, чтобы иметь свою школу, он отправился бы туда без колебаний. Ривингтон был, по-видимому, самым развивающимся городом в штате, опережающим даже Уилмингтон и Рэйли. Железная дорога, телеграф, и фотографический аппарат — все это появилось в Северной Каролине во времена его детства. Теперь в Ривингтоне были эти замечательные электрические огни и прохладный воздух летом. Обе эти вещи интересовали его не меньше, чем фотография. Он задавался вопросом, когда они могут появиться за пределами Ривингтона и почему о них нет упоминаний в газетах. Железная дорога рекламировалась в течение многих лет, прежде чем она, наконец, появилась.

Вдруг он ощутил рывок лески. Он отбросил письмо Молли и свои размышления, и вытащил из ручья сомика. Рыба плюхнулась на берег; ему пришлось схватить ее, чтобы она не ускакала обратно в мутную воду. Червя она проглотила. Он выкопал еще одного, насадил его на крючок и забросил леску снова, в надежде поймать еще.

Он терпеливо ждал, когда наживку схватит еще одна рыба или жирная черепаха. Судя по солнцу, до заката остался час или около того. Может быть, подумал он, развести небольшой костер прямо здесь, приготовить ужин и лечь спать на траве. Комары, конечно, замучают его, но это может быть лучше, чем ворочаться в потной постели. Он исчесал всю бороду в сомнениях. Если он ничего больше, кроме маленького сомика, не поймает, тогда оставаться смысла не было. Это будет не такой уж шикарный ужин.

Заросли жасмина зашевелились на противоположной стороне ручья. Он взглянул и увидел через листья что-то коричневое. Олень, подумал он, а затем, с оттенком тревоги — или, может быть, пума? Он сидел очень тихо. Большие кошки редко атаковали человека, если их не спровоцировать. С его единственным оружием, складным ножом, дергаться по-любому не стоило.

Кусты расступились. Он испуганно выдохнул. Смотревшее на него из них прекрасное лицо, испугавшее его, принадлежало мулатке Жозефине. Прежде чем один из них успел сказать что-нибудь, прежде чем девушка успела развернуться и убежать в лес, со стороны города послышался приближающийся лай собак. Глаза Жозефины, и без того широкие, еще более увеличили белую кайму вокруг радужной оболочки. Ее губы шевельнулись, открыв прелестные зубки.

— Спрячь меня! — прошипела она Коделлу. — Я сделаю все, что ты захочешь, масса, все — я не хотеть вернуться к тому парню, что купил меня. Он настоящий дьявол. Спрячь меня!