— Сколько человек работает у тебя?

— Семеро — из них три свободных негров, два ирландца…

— Я видел одного из них в огороде. — Коделл понизил голос. — Мне кажется, ты должен знать, что он дезертир из моего полка.

— Кто, Джон? Вот как? — Плезант нахмурился. — Что ж, закрою глаза на это. До сих пор у меня с ним не было никаких проблем. Кроме того, у меня работает несколько местных белых мужчин здесь, а Том — один из черных — выкупил свою жену Хэтти из рабства пару лет назад, и теперь она готовит для нас.

Как бы комментируя его слова, из задней части дома начал набирать силу гомон собравшихся людей. Плезант усмехнулся.

— Время обедать. Пошли, Нейт.

Обед, состоявший из жареной ветчины, сладкого картофеля и кукурузного хлеба, был подан на открытом воздухе, за кухней. Хэтти, очень крупная и очень коричневая женщина, казалось, принимала за личное оскорбление, если кто-нибудь за столом не наедался до того состояния, пока не в состоянии был двигаться. Коделл также постарался не разочаровывать ее. Наевшись до отвала, он откинулся на спинку скамейки и присоединился к беседе Плезанта с наемными рабочими.

Кроме ранее виденного Джона Моринга, Коделл также знал Билла Уэллса, пополнившего их роту незадолго до начала кампании в прошлом году. Уэллсу было тогда только восемнадцать; двадцатилетний теперь, он все еще выглядел гораздо моложе.

— Теперь вам не послать меня таскать фляги, господин старший сержант, сэр, — сказал он с усмешкой.

— Я попрошу Генри, чтобы он нашел тебе сейчас занятие потяжелее, — ответил Коделл, и Уэллс изобразил утку, счастливо избежавшую попадания из ружья.

Муж Хэтти Том, Израиль и еще один цветной по имени Джозеф, скучковались вместе. Они вели себя тише, чем белые, и вели свой негромкий разговор — будучи свободными, они тем не менее старались не выделяться на общем фоне. Но когда Израиль начал хвастаться, что он собирается учиться арифметике, Том приподнял бровь и сказал: — Если ты, Израиль, будешь тот человек, кто считать мой плата, я буду пересчитать это дважды, когда получать ее.

— Ты не сможешь подсчитать ее и один раз, ниггер, — заявил Израиль высокомерно.

— Масса Генри, я знаю, что он заплатит мне правильно, — сказал Том. — А вот ты…

Многозначительная пауза повисла в воздухе.

Немного спустя Генри Плезант посмотрел на свои карманные часы и сказал: — Пора на работу.

Рабочие встали и направились к полям, минуя вышку, которая раньше была местом для надсмотрщика за работами. Джозеф протянул руку и прихватил с собой сладкий картофель, чтобы было что пожевать на случай — маловероятный, как казалось Коделлу — если он проголодается в течение дня.