Он отошел от трибуны. Последовавшие аплодисменты были скорее вежливыми, чем теплыми. Он спрашивал себя, сколько из этих людей понимали, что он заимствовал слова из одной из знаменитой речи Авраама Линкольна. Судя по всему, немногие — вряд ли кто обратил особое внимание во время пребывания в пенатах АБР на речь Линкольна в Геттисберге в том мире, где независимость Юга была уничтожена. Здесь, в реальном мире, Линкольн и все, что с ним было связано, осуждалось безоговорочно, а потому его слова, без сомнения, обрекались бы на презрение и забвение. Ли изучал эту речь Линкольна по крайней мере дюжину раз. И думал дать ей новую жизнь.

Первым на ноги поднялся Луис Вигфолл.

— Господин спикер! — прогудел он.

— Сенатор Вигфолл? — тут же отреагировал Томас Бокок, только что шептавшийся с Мэри, занявшей свое почетное место в президиуме.

— Господин спикер, я хочу сказать несколько слов от имени оппозиции…

Молоток Бокока застучал по столу, призывая к тишине.

— Я не узнаю наше почетное собрание. И удивляюсь его радости. Напоминаю, что мы встретились в специальном совместном собрании для конкретной цели — выслушать президента Ли. Он сможет, я уверен, выразить свою позицию уже после обсуждения и решения Сената.

Вигфолл попытался аргументировать свое высказывание, но спикер Палаты тут же лишил его слова. Наконец, с красным и угрюмым лицом, тот сел на свое место. Ли смотрел на него с каменным выражением лица. Похоже, он не смог убедить их своей речью — они восприняли ее только как его личную точку зрения.

Плечи Ли передернулись, когда он подавил вздох. Если даже очевидный голос будущего не убедил некоторых в глупости старого политического курса, что еще могло бы? Ничего — был понятный ответ. Единственная надежда, глубоко скрытая внутри его сердца, лелеяла его в том, что такие упрямые души составляли лишь меньшинство собравшихся. Оставалось надеяться, что затаившаяся надежда окажется сильней безнадежной глупости…

* * *

Услышав внезапный характерный свист в воздухе, явно далеко не птичий, Нейт Коделл заорал вместе с двадцатью другими: — Мины!

Он нырнул в глубокую, укрепленную лесоматериалами, нишу в передней стенке траншеи. И приземлился прямо на какого-то бедолагу. Еще двое накрыли его сверху.

Минометный снаряд взорвался где-то менее чем в ста ярдах позади него, во второй линии окопов. Грязь взметнулась ввысь; один из комков нашел свою цель и ударил его в затылок. Через полминуты еще один залп прогремел выше, на этот раз, судя по звуку, он был предназначен для какой-то гораздо более далекой цели.