– Соберем, Илья. Все у нас получится. Ладно, бояре, давайте спать. Завтра, чую, трудный день у нас будет.

* * *

Дружина стояла у самого края леса, ожидая результатов разведки. Из-за снегопада видимость была плохой, но на другой стороне поля, вдалеке, угадывалась стена леса, а за перелеском, что соединял лесной массив, что-то дымило. Оттуда через перелесок шла широкая полоса вытоптанного снега. Похоже, тут прошли монголы, а там дымятся остова сгоревших домов какой-то деревни.

– Княже, поганые сожгли деревню и ушли. Давно. Люда не видно, мыслю, в полон угнан.

Кивнул дозорному и повернулся к Лисину:

– Макар Степанович, ты со своей сотней первым иди. Как деревню пройдешь, то вставай у той опушки и встречай обоз. В случае появления монголов нас не жди, уходи.

– Добре. – Лисин взмахнул рукой, и сотня стремительно пересекла поле, завернула в перелесок и скрылась в дымке снегопада.

Такая погода хороша для открытого передвижения, если бы не одно «но». Монголы делают переходы в любую погоду и время суток. Поэтому из-за вероятности столкнуться с большим отрядом на открытом месте дружина и обоз пойдут сквозь лес. Пусть дорога к лагерю выйдет дольше, зато мы не столкнемся со степняками, которые сейчас очень злые.

Пересекли поле, и за перелеском открылась картина сгоревшей деревни. Огромные, еще дымящиеся черные пятна пепелищ напоминали о том, что когда-то тут стояли дома и обширные хозяйственные постройки. В молчании проехали мимо, лишь задержавшись у темного пятна на снегу, которое падавший снег так и не смог прикрыть. Перекрестились и прочитали молитву.

Впереди раздались крики, и мы рванули вперед. Оказалось, что там дозор встретил уцелевших селян, которые успели сбежать в лес. Дозорные стали в круг, в центре которого стояла всего одна семья. Мужик с женой, к которой жалось пятеро ребятишек. Они с тревогой смотрели на нас. Я отправил сотни дальше в лес, а с обоими Лисиными и Демьяном подъехали к ним.

– Кто вы?

Мужик скинул шапку и, ломая ее в руках, стал говорить:

– Мы здешние, из Выселок. – Он махнул рукой в сторону деревни. – Мохов я, Пахом. Вои степные налетели. Я их случаем увидел. Закричал, предупреждая. Но токмо мои-то в лес и успели утечь. В лесу два дня прятались. Пожарище видели, но носу из лесу не казали.

И мужик стрельнул глазами на большой кустарник недалеко. Я посмотрел в ту сторону. А там кто-то есть.

– Эй, ты! Выходи.

Из-за кустов поднялся паренек, по виду лет так на пятнадцать.

– Энто сын мой, Первуша, – мужик быстро перекрестился, – Павлом крещен.

– Иди сюда.

Парень медленно приблизился. Смотрит настороженно. Лисин хмыкнул и спросил: