Ах, вернуть бы Танги! Чтобы сесть с ним, как в былые времена, и, перебирая факты, докопаться-таки до сути…

Герцогиня снова почувствовала приближение слёз, и сама себе удивилась – как плаксива она сегодня. Она так ждала встречи с Филиппом, так сладко мечтала, как посмотрит в его глаза и, скрывая ото всех свою радость, будет жить ожиданием. Но сейчас видеть его хотелось всего меньше… Может, виной тому оставшееся после визита Шарля ощущение, что её при всех унизили и осмеяли?

Одна из фрейлин заглянула в комнату, спрашивая, не надо ли чего её светлости? И мадам Иоланда, подумав немного, попросила позвать к ней графа Менского.

– Может быть, ты объяснишь, что происходит?

Брови Шарло взлетели.

– О чём вы, матушка?

– Хотелось бы ошибиться, но, кажется, меня крайне заботливо попросили отсюда убраться!

Мадам Иоланда не отрывала глаз от лица сына и готова была поклясться, что его изумление наиграно так же, как и «случайный» выбор де Руа для её сопровождения.

– Убраться?! Вам?! Побойтесь Бога, мадам, я не помню Шарля таким любящим и нежным с тех пор, как он в последний раз вытер мне нос в Анжере.

Ощущение, что над ней смеются, только усилилось.

– Как же тогда понять это предложение уехать в Жьен, да ещё с эскортом? Шарлю так необходимо убедиться, что я по-прежнему остаюсь далеко от него?

– Вы первая дама королевства, матушка. Вам без свиты путешествовать не пристало. Король и так выбранил меня за то, что сюда вы приехали, как какая-то фрейлина. Не хватало ещё, чтобы мы с ним, оба, выслушивали упрёки от королевы.

Шарло широко улыбнулся. Он изо всех сил старался быть убедительным. Этаким простодушным шутником, старающимся развеселить мать. Но глаза… Мадам Иоланда смотрела в них и отказывалась верить тому, что видела – её маленький Шарло с ней лицемерил! Уж кому, как ни ей, знать, что этот неуловимый из-за частого моргания взгляд означает откровенную ложь, которая всегда начинала плестись после того, как её мальчика уличали в непозволительных шалостях!

«Они знают про Филиппа!», – внезапно поняла она. И невыразимая тоска, которая почти весь сегодняшний день заставляла её вытирать слёзы с глаз, с новой силой сдавила сердце, то ли осознанием собственного унижения, то ли недобрым предчувствием.

– Вы с ним, оба… – медленно повторила герцогиня. – Наш король сегодня не дал мне рта раскрыть… Но, раз вы оба… раз снова стали так близки, то, может быть, ты объяснишь, хотя бы, почему уехал господин Дю Шастель?

– Он подал в отставку, – беспечно пожал плечами Шарло. – А король её принял, вот и всё. Но, если вы, мадам, и тут желаете найти какую-то обиду для себя, то лучше не ищите. Дю Шастель сам заставил короля принять его отставку.