Эти его исчезновения под пологом повозки, сопровождаемые всем понятными звуками, не остались незамеченными окружающими воинами. Корней, ухмыляясь, докладывал:

– Народ интересуется, чем ты таким питаешься, что на все это еще способен?

– Чего не сделаешь, чтобы послужить своим воинам наилучшим примером! – отшучивался князь.

Леонидас, тот тоже отмечал:

– Ты бы полегче с этими любовными утехами, а то до Хемода живым не доедешь. Сам же говорил, что во время похода тебя к женщинам всегда тянет меньше, чем дома.

– Я просто солгал. Ты даже не представляешь, как я люблю все время лгать, – улыбаясь своему мужскому счастью, говорил ромею Рыбья Кровь.

От их любовной неудержимости встревожилась, в конце концов, и Евла.

– Я боюсь, что все это у нас не к добру. Такое бывает только перед большой разлукой или перед чьей-то смертью. А у тебя разве такого предчувствия нет?

– Вот и проверим на прочность наших ангелов-хранителей! – В этом своем новом странном состоянии он готов был бросить вызов не только людям, но и богам.

8

8

О приближении Хемода возвестили черные дымы на горизонте.

– Это от их печей для выплавки металла, – объяснил князю Олята.

Миновав берег моря, они уже полдня поднимались на север вдоль правого берега Яика. Большая полноводная река в конце лета сильно обмелела, обнажив много маленьких песчано-галечных островков. Тугаи здесь были не столь пышные, как на Итиле. Чахлая растительность шла лишь по самой кромке воды.

Высланные вперед дозорные вернулись с ордынскими воеводами. Те, сдержанно поприветствовав князя и мирарха, глянули на камнеметные колесницы, коротко переговорили с Калчу и умчались восвояси.

– Что-то не так? – спросил Рыбья Кровь у тысячской.

– Поехали готовить нам встречу.

– Что случилось? – Князю не нужны были явные признаки, чтобы понимать, что не все в порядке.

– Каган с основной ордой ушел на север, – неохотно призналась Калчу.

– Ну и правильно. Коней чем-то кормить ведь надо, – вошел в положение князь. – Сколько осталось?