Появились Буним и комит Ираклий, доложились о прошедшей ночи. После утренней трапезы они направились на ристалище перед воротами Хемода. Все поле до самых мостков было в комьях свежевырытой земли, словно здесь потрудились полсотни гигантских кротов. Крашеные камни исчезли, как будто их и не было. Дарник как не всматривался, определить, где именно вкопаны камнеметы, с точностью не мог. Зато маленькие колышки безошибочно указывали, где находился третий, самый дальний, ряд пристрельных камней и докуда можно было без опаски подходить. Но сидеть в окопе и ждать полудня не имело смысла, поэтому Дарник занялся другим: поехал к броду посмотреть, как на левый берег переправляются пять колесниц с камнеметами и две колесницы с железными частями пращниц. Еще здесь готовили маленькие плоты для переправы: на двух бочках закрепляли настил из веток кустов. Людей эти плотики не держали, зато если положить на настил оружие и доспехи, а самому плыть, толкая плот, то было в самый раз. Дарникцам активно помогали кутигуры Калчу. Убедившись, что тут все нормально, князь поскакал еще выше по реке – проверить, что там с будущим завалом. Гора срубленных кустов и тонких деревьев уже лежала на воде, сдерживаемая от преждевременного заплыва веревками от береговых пеньков. К этой горе добавить бы еще три раза по столько да дать денька три подсохнуть листве – в общем, сомнения насчет того, что это будет хорошо гореть, даже политое ромейской горючей жидкостью, были большие. Где Корней, тут тоже никто не знал.

Когда Рыбья Кровь вернулся к главному ристалищу, там уже произошли заметные изменения. У черты безопасности стояли шесть двуколок, нагруженных целыми копнами мешков с шерстью и овечьими шкурами. Позади них на земле лежали подготовленные рамы и коромысла двух пращниц, их оставалось только поднять, закрепить растяжками, и можно было стрелять. Еще две рамы с коромыслами продолжали связываться. Здесь вовсю уже командовал Ратай под пристальным наблюдением кутигурских воевод. Воеводы-помощника по-прежнему нигде видно не было.

– Где Корней? – спросил у Ратая князь.

Тот, весь сосредоточенный на своей работе, чуть рассеянно махнул рукой в сторону ворот Хемода:

– Там!

– Он с камнеметчиками?! – оторопел Дарник. Не хватало еще за два дня к Леонидасу потерять еще и Корнея.

– Не совсем с камнеметчиками – с арбалетчиками, – нехотя признался оружейник. – Мы ночью кое-что поменяли.

Оказалось, поменяли не «кое-что», а почти все. Вместо четырех камнеметов закопали в землю лишь два. И еще запрятали по всему полю двенадцать арбалетчиков во главе с Корнеем и удальцом-бортичем Потепой. В воду загнали шесть кутигурских телег, по три с каждой стороны мостков. А вместо двух-трех пловцов к подъемному мосту отправили десять самых бывалых бродников. Кроме того, Корней именем князя взял у комита Ираклия один из горшков с ромейским огнем, намереваясь сжечь мостки, вернее их деревянный настил у самых ворот.