— Так что же это?

— Прежде, чем я смогу вам ответить, я должен спросить вас — на что это похоже? Что вы чувствуете? Мне хотелось бы иметь представление о том, как это выглядит со стороны. Поверьте, я не доверяю не вам, а себе самому, не знаю, насколько заблуждаюсь, насколько это может быть обманом или самообманом. Вы поможете мне?

Страх в глазах Жанны на мгновение стал пронзительным. Но только на мгновение. Она тоже давно свыклась со своими чувствами, какими бы странными они ни были, какими бы пугающими ни казались. Она кивнула.

— Это как… черные тени, — выдохнула она, и меня вскользь неприятно кольнуло то, что тени были черными. За свою настоящую, а не иллюзорную жизнь я все же слишком привык к сказкам об одержимости злыми духами, чтобы с легкостью от них отмахиваться, неважно, верил я в них или не верил. — Они вьются вокруг, — Жанна бессознательно подняла руки, будто пытаясь их коснуться или защититься от них. — Как черное облако, как невидимый ветер, обдают льдом, когда вы рядом, будто отделяют от всего, что есть, от всего живого. И от меня, — она чуть запнулась. — В них какая-то сила, ужасная, искажающая, которую я не могу объяснить, и поэтому я говорила, что в самой большой опасности ваши души.

— Как вам кажется, — спросил я тихо, — это похоже на одержимость?

— Почему вы спрашиваете?

— Эти черные тени… Видите ли, мне будет сложно объяснить это иначе так, чтобы вы смогли меня понять. Дело в том, что сейчас я не совсем тот человек, которого вы знали раньше.

Она смотрела на меня со смесью испуга и недоверчивости, и странного облегчения. Казалось, причина последнего была именно в ее недоверчивости — она была уверена, раз я говорю об этом, значит, все не может быть настолько плохо. Она покачала головой.

— Нет, вы тот же самый, за всей этой тенью!

— И так, и не так, — возразил я с некоторым усилием, хотя таким соблазном было согласиться. — Я помню то, чего помнить не должен, мне принадлежит память другого человека, который даже еще не родился. И может быть — не одного. Вы способны поверить в такие вещи?

Жанна выглядела потрясенной.

— О чем вы говорите?

— О том, что я не тот…

— Нет, — быстро перебила она, вдруг протянув руки и легко и нежно проведя пальцами по моему лбу, отчего у меня окончательно пропало желание ей возражать и думать о чем-то еще. Но думать было нужно. — Нет, — повторила она, — вы тот же самый, только вы уходите от меня, куда-то во мрак и холод, и не зовете меня с собой, вы в другом мире, отделенном от этого заколдованной стеклянной стеной. Не уходите туда без меня, прошу вас!.. — В ее глазах снова были слезы, но теперь они были теплыми и, казалось, все, чем я вольно и невольно хотел от нее отгородиться, пошло трещинами как лед на весенней реке.