Я прислушался к звону в ушах. И кажется, кости уже трещали. Ну и к черту! Все равно терять нечего. И чем больше костей он мне переломает, тем меньше от меня будет пользы Линну… Какая здравая мысль!

— И не подумаю! — прошипел я. — Иди к дьяволу! Наплевать, что ты сделаешь!..

Огюст, с ледяным смешком, вздохнул.

— Ну вот, и что делать с твоей гордыней? — поинтересовался он почти скорбно, будто демонстрировал мне результат какого-то эксперимента. И как ни странно, оставил меня в покое — он ведь уже все мне доказал. Только крепко стукнул чем-то за левым ухом, видимо, рукояткой излучателя. Сознания я полностью не потерял, но все же выключился из событий, ненадолго утратив интерес к происходящему, по крайней мере, внешние его проявления.

В конце концов, зачем мне теперь вообще было приходить в себя? Только для неприятных мыслей о своей неосмотрительности и отвратительных ощущений?.. Но когда меня взвалили в седло уже почти усмиренного Танкреда и крепко прикрутили руки веревкой к передней луке, я был снова почти в порядке, хотел я того или нет.

— А теперь… — жутким, чужим, скрипучим голосом проговорил Огюст, держа излучатель наготове, и глаза у него были совершенно сумасшедшими, лицо перекашивалось, а руки тряслись. Я вдруг понял, что наверное и правда его боюсь. Того, во что он превратился. Того что, должно быть, всегда сидело у него внутри, но теперь им самим не сдерживалось. Впрочем, страшно мне будет недолго, еще посмотрим, на что похож окажусь я сам, когда перестану контролировать свою темную сторону. Жаль, я уже не смогу оценить этого критически. — Извини… — вдруг с трудом прохрипел Огюст. Казалось, что это ему было сейчас больно, да так, что он едва держался, кусал губы, бледнел и обливался потом. Он и в обычной-то жизни почти не умел извиняться. — Так было надо!.. Тебе должно было быть плохо… пусть даже я сам это сделаю, чтобы я мог… Я сам и должен был это сделать, чтобы почувствовать, что все это неправильно!.. Теперь я должен, я наконец могу… тебя спасти!.. — Огюст перевел прицел излучателя на хранителя, державшего поводья моего коня и выстрелил — тот рухнул наземь, не проронив ни звука. Огюст с силой протолкнул излучатель в мою пустую седельную кобуру. Затрещали лопающиеся швы, удерживающие плотную кожу в форме, не слишком подходящей новому оружию.

— А теперь убирайся! Вон! Скорее! Пока я могу держаться!.. Да катись же отсюда!!! — взвыл он, отталкивая Танкреда, с отчаянием, которое не могло быть разыгранным.

Я изумленно таращился на него целое мгновение. Это было невероятно… Он все-таки мог?!.. Действительно мог противостоять этой отраве, пусть и отчасти? Наконец я кивнул и пришпорил коня. Ладно уж, придется обойтись без поводьев, но Танкред знал дорогу домой.