Присев на корточки, Быков поставил мальчика перед собой и сказал:

– Я должен уйти за мамой. Сейчас придет дядя Яша, впустишь его. Хорошо?

– Холосо! – кивнул «Александр Васильевич».

– Только больше никому не открывай! Понял?

– Ага!

Потрепав Сашу по голове, Григорий проверил «Астру» и покинул квартиру.

Спустившись в метро, он доехал до станции «Завод имени Сталина», где и вышел.

Пролетарский район столицы. Окраина.

Оставляя в стороне многоэтажки Амовского поселка, Быков добрался до улицы с идиотским названием Ленинская слобода.

Это где-то здесь…

Вон бывшая столовая Бари, где ныне расположился театр клуба «Пролетарская кузница», а напротив…

Ага! Тот самый «Опель», что висел у него на хвосте, когда впервые приехал в эту Москву. Или он ошибается?

Но адрес-то верный! Тот самый, что продиктовал ему «весельчак», надо полагать, пьяненький. Или уже похмелившийся.

Внимательно осмотрев улицу и окна, выходившие на Ленинскую слободу, Быков скрылся в переулке и отодвинул доску в высоком заборе – надо было осмотреть все подходы к дому.

Двор был завален всяким ломьем, будто здесь контора «Вторсырья» прописалась.

Ага… А вот и «аварийный выход» – арка в мрачном кирпичном доме, темном, словно сажей присыпанном.

У арки дежурил скучающий хлыщ. Наверняка не местный пролетарий – карман у него здорово оттопыривался. Та-ак…

Дом, в который пригласили Григория, был двухэтажный, дореволюционной постройки – добротный и красивый.

Окна, выходившие во двор, заперты железными ставнями, а то и вовсе досками заколочены.