Девушка стояла на коленках в соблазнительной позе и держала в руке его «Астру».

Быков поймал оружие. Лжехрущев тоже догадался о провале и бросился к дверям.

Две пули почти одновременно сразили его – одна из «Астры», а другая прилетела в окно. Вскинув руки, Андрийко Сулима рухнул замертво.

Прах к праху. Аминь.

– Василий! Не стреляй!

С облегчением узнав голос Судоплатова, Григорий ответил:

– Не буду!

Вскоре Павел Анатольевич показался в дверях.

Быстро оглядев комнату – трупы Хрущева и «чмошника», живого и здорового Быкова, сидевшего на полу и гладившего по плечу горько рыдавшую Галю, – комиссар тихо засмеялся.

– Успели-таки! Фу-у…

– Яша сообщил?

– Он, – кивнул Судоплатов. – Сынок твой рассказал «дяде Яше», что сначала мама ушла, а потом папа ушел за мамой. Ну, Яков Иосифович сложил два и два и позвонил… Все? – кивнул он на мертвое тело. – Кончились враги? Или еще не всех извел?

– Гитлер еще остался.

Встав, Григорий помог подняться Галине, прижал ее к себе и сказал:

– Пошли домой, маленькая…

…Утром следующего дня гражданский аэропорт Орла гудел и ревел на все голоса.

Раскручивая винтами воздух, выруливали истребители 2-й эскадрильи.

– Слетаешь восьмеркой, – озабоченно говорил Бабков, водя пальцем по карте. – Вот к этому железнодорожному узлу. Видишь?

Быков кивнул.

– Если немцев там нет, следуешь вдоль путей на разведку. Если фрицы там, устрой им банный день! А то давно мы им штурмовок не выдавали…