— Входите, — мисс Бруннер распахнула дверь. — Вам необязательно выходить из комнаты. — Из-за ее спины появилась горничная, одетая в комбинезон из зеленой фланели, на голове у нее была грязная наколка. В одной руке она держала ведро, в другой — тряпку. Растрепанные волосы падали ей на глаза. — Это — миссис Вейзи.

Уна натянула на себя простынь.

— О, боже! — сказала уборщица, узнав в одной из девушек свою дочь Кэтрин.

Кэтрин отвернулась.

Миссис Вейзи, все еще держа тряпку и ведро в руках, сделала неопределенный жест руками. Она была страшно расстроена. Ей было стыдно за себя.

— Это временная работа, Кэт, — сказала она. С несчастным видом она посмотрела на мисс Бруннер и увидела на ее губах едва заметную улыбку. — Могу я?.. — Потом вдруг осознала, что мисс Бруннер с самого начала знала, что ее настоящее имя не мисс Вейзи (это была фамилия одного из ее бывших мужей), и, кроме того, она отлично знала, что Кэтрин ее дочь.

Миссис Корнелиус вздохнула.

— Ах, ты чертова корова, — сказала она мисс Бруннер. Взглянула на парочку в кровати. — Чем это вы там занимаетесь? — Она вдруг вспомнила, что когда-то и она лежала вот так, как Кэтрин сейчас. Она подумала, сколько денег она могла бы тогда заработать, если бы не была слишком щедрой и мягкой. Затем вновь вспомнила о дочери. Она окунула тряпку в ведро с водой. И, указывая на мисс Бруннер, сказала, обращаясь только к Уне Перссон, так как ее дочь накрылась простыней с головой и ее не было видно — Ты будь с ней осторожна, милочка. Она и до тебя доберется, если у нее только подвернется подходящий случай.

— Как вы знаете, вам платят не за ваше нахальство, — ответила мисс Бруннер негромко, направляясь к двери, — а за уборку комнат. Вы, миссис Вейзи, относитесь к женщинам, которые стоят не больше десяти пенни, и я уверена, вы сами об этом знаете. Если вас не устраивает ваша работа…

— Да, будет вам. — Миссис Корнелиус начала развозить тряпкой грязь по линолеуму. — Думаю, вы найдете немного желающих работать в третьесортном публичном доме! — Ее гнев становился все сильнее, она вдруг обрела чувство собственного достоинства. — Твою мать… — Она подняла ведро и выплеснула его содержимое на мисс Бруннер. От воды у той обвисли накрахмаленные кружева.

Мисс Бруннер зашипела, сжала кулаки и стала надвигаться на миссис Корнелиус; не мигая, уставившись на нее, миссис Корнелиус ответила ей таким взглядом, полным собственного достоинства, что мисс Бруннер, с которой стекала вода, даже остановилась от неожиданности.

— Ты ничего из себя не представляешь, глупая шлюха, вот кто ты. С меня достаточно. Кэт!