Клару снова сильно толкнули в спину, а может, просто ударили кулаком, девушка споткнулась о свалившееся ей под ноги тело и неловко растянулась на палубе, угодив лицом в развороченный живот турка. Какими бы стальными ни были нервы патрицианки, от такого – иного мужика наизнанку вывернет, а уж женщину и подавно. Содержимое желудка невесты воеводы без всякого предупреждения вырвалось наружу, смешиваясь с кровью и развороченными кишками. Бр-рррр…

«Тьфу, мерзость какая», – последнее, что успела подумать Клара, прежде чем сознание покинуло ее, и голова девчонки безвольно упала на грудь убитого.

С носового корабельного замка Кузьму поддержал воевода, бросив в атаку всех воинов, за исключением Булата. Татарину воевода дал крепкий наказ – не дать галерам уйти. На марсовой площадке давно закончились стрелы, и там просто наблюдали за ходом битвы за корабль и ничем не могли помочь товарищам. Лука, несмотря на кажущийся бардак в сражении, не оставлял ни одной мелочи без внимания и контролировал ход сражения с первых минут.

Вострая сабля на пару с Ерофеем яростно врубились в толпу осман. Ерошка поскользнулся на и без того скользкой палубе и брякнулся прямиком на развешенные у мачты сети. Какой-то осман попытался достать Ерофея своим клинком, но боярин успел выручить товарища, подставив под удар свою саблю, звонко переломившуюся от соприкосновения с вражеским клинком. Боярин, не выпуская обломок из рук, поднырнул под ворога, богатырской силушкой бог не обидел Вострую саблю, османа отбросило высоко-высоко вверх по направлению к борту. Приземлился супостат аккурат на настил баржи, от соприкосновения с твердой поверхностью сломав ногу.

Боярин этого уже не видел, все его внимание сосредоточилось на новом противнике, стоявшем к боярину спиной. Отбросив в сторону бесполезный крыж от сабли, Вострая сабля поднял валявшийся под ногами тесак и, широко размахнувшись, рубанул по шее османа. Тесак застрял в теле убитого, вытащить оружие боярин не смог, его самого отправили в отключку, ударив камнем по голове. Шелом выдержал удар, смягчив его силу, а вот голова нет. Вострая сабля свалился как подкошенный, и тонкая струйка крови потекла по его седому виску.

Все же исход сражения был ясен не только воеводе, османы покидали корабль, ища спасения в водах бухты. А кто и просто прыгал на свои корабли, полагаясь на удачу и своего бога.

– Жорж! Данила! – окликнул воевода воинов, увлеченных добиванием тех, кому недостало ума покинуть корабль.

– Ась? – хрипло ответил урман, одновременно впечатывая подтоком секиры в грудную клетку противника. От соприкосновения та ответила глухим хрустом ломающихся ребер.