Они едут сюда. Оба.
Купеческий обоз, уже второй за месяц, прибывший в Бейши по дороге из Тайюаня, привёз и почту. И сейчас Юншань держал в руках два похожих листка желтоватой рисовой бумаги. Ещё бы им не быть похожими – наверняка куплены в одной лавке.
Интересно было бы узнать, кто расстарался, чтобы и сын, и дочь одновременно пустились в путь? Вряд ли они сговаривались. Если Сяолан, как почтительная супруга, подчиняется воле мужа и свёкра, то что потянуло в дорогу Ванди? Он-то полностью в воле начальства. Неужели уже прошёл обучение и получил службу? Если так, то есть чем гордиться. Хорошего сына воспитал. Вон, после ханьских знаков начертал что-то на родном языке. Ничего, не в первый раз, жена переведёт.
Но каково совпадение, а? В прошлом году одновременно покинули дом, теперь одновременно возвращаются. Хотя они и раньше вели себя так, будто от одного отца и одной матери рождены, даже не сговариваясь. Истинные брат и сестра.
Вечереет. Пора домой, показать семье письма. Жена обрадуется, конечно. Ради такого случая можно пропустить обычную посиделку в харчевне с мастерами. Разумеется, дочь будет жить в доме мужа, а сын – если ему предписано нести службу в Бейши – в казарме, но неужели они не навестят родительский дом? Навестят, конечно. Они хорошие, почтительные дети. Значит, нужно достойно подготовиться к встрече.
Что-то ещё вызывало беспокойство. Смутное, неясное, но неприятное. Что-то связанное с дорогой… Увы. Сегодня было много работы, Юншань очень устал. Болела голова, мысли ворочались в ней тяжело, словно круглые камни в стиральной бочке, которую обустроила жена. Да и возраст… Сорок лет уже, не юноша. Виски седеть начали.
При мысли о жене Юншань тонко и несыто усмехнулся. Уставать-то он в кузнице уставал, но по вечерам, отправив детей спать, они с супругой по-прежнему уединялись в своей комнате к обоюдному удовольствию. Он совсем перестал понимать своих подчинённых, мастеров, которые нечасто, но хвастались, как пользовали молоденьких служанок. Не так уж много было служанок у кузнецов. Сам-то он, как похоронил первую жену, недолго думая купил смазливую работящую девчонку. Потом, когда получил предписание ехать с семьёй в Бейши, продал дом вместе с подневольной прислугой, взяв с собой только старую Гу Инь с сыном. В дороге, само собой, пришлось поскучать в надежде прикупить на месте пленную степнячку. Но с той памятной встречи на дороге для него существовала только одна женщина. Женщина с запахом жасмина.