Снова ржут. Народ тут неприхотливый, что и говорить. И довольно своеобразно понимающий ханьские законы. Если учесть, что в их десятке всего двое ханьцев, это неудивительно. Сам десятник из тюрок-шато, давно живущих в империи. Чжан Бин и Лю Сяоху ханьцы, остальные либо кидани, либо уйгуры. В других десятках и северяне из мелких полудиких племён имеются, а недавно приняли на службу двух согдийцев и кипчака. Учитывая его самого, выходца из Европы, получается сплошной интернационал. Как и положено нормальной, ещё не загнившей империи… Да, десятник иногда позволял подчинённым некоторые вольности, но лишь в аптекарской дозе, дабы служивые считали его своим «батей», а дисциплина в итоге только укреплялась. Но никогда он не переступал черту, за которой начинались расхлябанность и панибратство. Впрочем, солдаты «батю» за то и ценили. Другим однополчанам так с командиром не повезло, им по три шкуры спускают.

Большую часть пути, само собой, прошли молча. Потехе, как говорится, час, да и о чём могли несколько дней подряд трепаться молодые мужчины «подлого» по большей части происхождения, которые уже полный год служат вместе? «О выпивке и бабах», разумеется, сто раз говорено-переговорено ещё в учебном лагере. Ханьцы добавляли ещё две темы: о родителях и старинные легенды. Неханьцы, хоть и посмеивались, но вскоре сами стали подхватывать эти темы, и познания Ивана в фольклоре окружающих народов заметно обогатились эпосом кочевых племён. Равно как и он сам обогатил аналогичные познания своих сослуживцев. Но то в лагере или на стоянках. Отчего ж не поболтать, сидя у костра и поглощая осточертевшую просяную кашу с едва заметными кусочками мяса? И совсем другое дело – дорога, когда полк, получивший аттестацию, отправляется на место постоянной дислокации. Тем более, о дороге на Бейши стали ходить нехорошие слухи, и потому следовало смотреть в оба. Хоть это не купеческий обоз, а полк пограничной стражи, и любой, рискнувший напасть, гарантированно получил бы большие неприятности, но лучше заметить потенциальную опасность издалека и встречать во всеоружии, чем терять драгоценные мгновения после внезапного нападения.

Полк был смешанного состава, и потому двигался со скоростью самого медленного пехотинца. Обозные телеги с инвентарём и припасами тянули флегматичные бычки, равнодушно и неспешно переставлявшие крепкие ноги. Словом, скукота. Иван только теперь понял, почему его предки во время маршей пели. Ханьцы такого обыкновения не имели. Разве что на бивуаках иногда затягивали песенки о тяжкой солдатской доле… На расстоянии двух дневных переходов от Тайюаня им ещё встречались крестьянские телеги и обозы торговцев. И крестьяне, и купцы почтительно кланялись воинам хуанди, но дорогу уступали с проворством, заставлявшим подозревать отнюдь не почтительность. Потом телеги стали попадаться намного реже, а соломенная крыша крестьянской фанзы сделалась экзотикой. Ханьцы по-прежнему не доверяли степи, хотя это были имперские земли. А встречавшиеся стада кочевников, сопровождаемые лишь несколькими подростками, показывали, насколько привольно они себя здесь чувствовали. Не то что купцы, вынужденные теперь путешествовать с охраной. Один такой пытался напроситься в полковой обоз, предлагал плату за охрану – командир отказал.