– Сама-то перестанешь в… разные двери шастать? Не забывай, что я твоя мать, и у меня сердце в пятках, когда ты исчезаешь.

– Мам, обещаю, я никуда не буду ходить, пока не вырасту, – на удивление серьёзно прошептала Юэмэй. – Хватит, и так глупостей наделала. Больше не повторю.

– Старых глупостей не повторишь, а новых можешь наделать.

– Ну, это уже как повезёт… Спокойной ночи, мам.

– Спокойной ночи, горе луковое…

Прежде, чем выйти в гостиную, Яна осторожно приоткрыла дверь и прислушалась. Так она и думала: в её отсутствие там происходил степенный мужской разговор. Нет, не о женщинах и выпивке. Во всяком случае, пока.

– …завтра нужно быть в казарме?

– Да, отец. К утренней тренировке.

– Значит, там тебе нужно быть ещё до рассвета. Жаль. Я думал, ты хоть одну ночь с нами под одной крышей проведёшь.

– Я хотел. Не получится, увы. Опоздаю – десятник шкуру спустит.

Яна видела, как на лице Юншаня появилась грустная усмешка.

– Когда-то я хотел стать таким, каким стал ты, – произнёс он. – Не сложилось. А может, просто судьба. Но я рад за тебя, сынок. Рад, что у тебя сложилось. Хотя матери твой выбор не очень-то понравился.

– Знаю, отец, – Иван стоял к ней спиной, но Яна, не видя его лица, и так догадывалась, что сыну не слишком приятна эта тема. – Мама хотела, чтобы я стал продолжением дедушки. Тоже не сложилось. Может, у младших сложится. Кто-то из них точно всю жизнь посвятит кузнечному делу. У меня другой путь.

– Чжан Бин говорит, ты в десятники метишь.

– Для начала.

– Потянешь?

– Раз решился, значит, должен потянуть.

Уловив момент, Яна буквально вклинилась в возникшую паузу. Проскользнула, словно кот в приоткрытую дверь.

– Не останешься с нами… – она не спрашивала сына – констатировала неизбежный факт.

– Не могу, – с сожалением ответил Иван. – Прости, мам.