Вар-ка говорил и никак не мог уловить ответную эмоциональную волну слушателя. Такое бывает, хоть и нечасто: это когда собеседник «туп, как дерево» или когда насторожен и внутренне закрыт. Воевода же думает о чем-то своем, и к этому своему как бы «примеряет» услышанное.

— И что ж за законы? Ведаешь ли?

— На что они те, Свен? То ж в дальнем краю содеялось, и не вчера было — много раньше. Может, и врут про то…

— Ты, бродяжка, тень на плетень не наводи-ка! Не баб развлекаешь за горбушку прелую. Верно зрю я: не один год ты по земле бродишь и языком поганым богов хулишь да кумиры ругаешь!

— Да не ругаю я никого!

— Не глухой, поди… Тока не внятно мне: почто ж ты живой-та? Почто Перун да Велес гадость таку пред лицом своим терпят? Иль сила бесовская бережет тя? Иль…

— Ну-у, Свен… Давай послед судить: нешто от Перунова гнева убережет какой бес? Он же самый сильный да главный! Далее: от богов я не прячусь, меча не ношу, но и хлеба не сею, а все живой — не голодный. Значит, не гневлю я их!

— Се мы после спытаем. Сказывай про законы те, что рек бог безымянный. Поди, не запамятовал!

— Воля твоя, вой княжий. По первости, велено чтить отца своего и мать свою.

— И мать?! Се дивно…

— Еще сказано: не красть и не желать ни жены ближнего своего, ни припасу ближнего своего.

— Се верно: так от веку ведется!

— М-м-да… Невнятно только: ближний-то кто, а?

— Иль глупoй? Ближние — дружина да князь. Далее сказывай!

— М-м-м… Живота лишать не велено…

— Что-о?!

— …сверх меры.

— И какая ж та мера?

Николай пихнул Вар-ка локтем, но промолчал. Тот на него не оглянулся, вздохнул и ответил:

— Око за око, зуб за зуб — более не велено.