Начальству истинные причины, которые мы с Косовым старались не афишировать, были неведомы, тем не менее, по деловым качествам, кандидат на должность начальника ПУ ГЭУ НКВД был налицо. Нельзя сказать, что Берия был в восторге от моей кандидатуры, которую, к тому же, поддерживал "чужой" клан и он нашёл-таки выход. Поскольку капитан Любимов занимался не только оперативной, но ещё и конструкторской работой, надолго бросал отдел, мотаясь по разным североафриканским городкам, ставил рекорды в метании тяжёлых противотанковых гранат, то логично было бы предположить, что основные заслуги в борьбе с контрреволюционным элементом принадлежат его заместителю, тихому и скромному капитану госбезопасности Косову. Который, к тому же, регулярно присутствует на всех заседаниях управления, в курсе происходящего в других отделах, не выполняет работу механически "от и до", а глубоко осмысливает стоящие перед ним задачи и применяет творческий подход, что наглядно показывает история с проектом Уголовного кодекса. Пусть у Косова не особенно тогда получилось, но сама попытка втиснуть законы в прокрустово ложе курса партии на повсеместное внедрение параллельной системы движения денег и товара или труда, заслуживает внимания и уважения. Если даже ведущая роль в связке принадлежит Любимову, всё равно Косов, имел достаточно времени, чтобы нахвататься от своего начальника, оставаясь при этом управляемым, исполнительным и полностью лояльным вышестоящим инстанциям НКВД.

Шансы были примерно равными, пятьдесят на пятьдесят. За Косова стоял аппарат НКВД, на моей стороне было "мнение" товарищей, в том числе и таких тяжеловесов ЦК как Киров. Вмешаться в происходящее я был не в состоянии, в комфортабельную ссылку-изоляцию меня отправили весьма своевременно. Долго продержаться шаткое равновесие не могло и Берия прибег к своему последнему аргументу. Парткомиссия Мехлиса изначально была создана и заточена на развенчание невольного идейного вдохновителя новой оппозиции, но так, чтобы не потерять конструктора Любимова. Задачка была ещё та, но после 22 июня она оказалась и вовсе неразрешимой. В этих условиях члены означенной комиссии поспешили завершить её работу, но так, чтобы не только не идти против своей собственной совести, но и не отдавить мозоли заинтересованным лицам. Получилось не очень, но это было неизбежно. А назначение Косова на должность начальника ПУ ГЭУ НКВД состоялось в течении четырёх дней после моих "экзаменов".

Восьмого августа Косов, отправившись с утра на совещание на Лубянку, от которого я увильнул, ссылаясь на здоровье, вернулся поздно. Заметил я это только вечером, проведя весь день за работой в "турбинном" КБ.