Вот и свернутый рулончиком манускрипт, который я благоразумно захватил с собой, будучи в Вологде.

Усевшись на лавку, я прочел заклинание, по-прежнему не понимая его смысла.

Заклубился туман, возникло лицо призрака, духа – для себя я его называл «Стариком Хоттабычем».

– Давненько ты меня не вызывал, князь.

– Дела мирские, знаешь ли, – все некогда. Это тебе хорошо, никаких забот и волнений.

Привидение хихикнуло.

– Чего на этот раз узнать хочешь?

– О нашествии татарском.

– Для государя твоего все обойдется, отступятся татары. Много войска соберет господарь Василий, и не решится Магмет-Гирей в большую войну ввязаться, хотя малые стычки будут – не без того.

– Что мне уготовано?

– Воеводой Сторожевого полка будешь, из сечи живым вернешься.

– А… – я открыл уже рот для следующего вопроса, но призрак продолжил:

– Отыщи Мертвый Лог – это от Коломны на Озеры, недалече от Бабурина, если не знаешь.

– Зачем он мне?

– Топь зыбкая на торфянике, однако ж через нее путь есть.

Видение померкло, туман исчез.

Вот так всегда – ни «здравствуй», ни «прощай». Исчезает, когда захочет, не объяснив толком ничего. На фига мне этот Мертвый Лог? Что хотел сказать «Старик Хоттабыч»? Но ведь не зря сказал, явно хотел надоумить меня на что-то. И это «что-то» связано с неким неизвестным пока для меня эпизодом из татарского нашествия, в котором мне суждено будет принять участие.

Поразмышлял я немного, но слишком мало информации пока, чтобы делать какие-либо выводы. Вот что: съезжу-ка я завтра к этому Бабурину, сам погляжу; авось что-нибудь дельное и придет в голову.

С утра пораньше, в сопровождении Федора и Демьяна-охотника, я выехал в сторону Озер. Дорога вилась вдоль Оки.

Мы уже проехали несколько верст, поднимаясь по широкой живописной долине реки, то приближаясь к потоку воды, то удаляясь от него там, где пойма расширялась. Однако старались не терять реку из виду, чтобы не сбиться. Совет призрака – найти некую топь, гиблое место, диссонировал с тем, что я видел перед собой. Тропа вела по северному склону через сосновый бор с кустами можжевельника, раскинувшийся на песчаной террасе. Среди сосен сиротливо зеленели редкие клены, трепетали листьями на ветру липы. Свежий аромат кружил голову, дышалось легко и свободно.