— Сколько он отвалил курляндцу, интересно?

— Думаю, немало, но сие неважно: тут взяткой вряд ли что сделаешь. Анна скупа и за свою корысть держится крепко. Нужны изощренные аргументы, чтобы государыню убедить. Бирон таких не выдумает — не по его это части. Вообще, если бы императрица желала употребить таланты своего любимца с пользой для державы, ей следовало б учредить коннозаводское ведомство и поставить фаворита главою. Кони — это да; коней он знает и любит. А в денежных делах мало что понимает, и шагу в них не ступит без совета со своим личным банкиром, евреем Липманом. Применительно к коммерции, эта пара являет собою сказочного кентавра, в коем от Бирона — туша, ноги с копытами, да уд срамной; а голова с мозгами — липмановская. Умная голова, что есть — то есть…

Помощники внимательно слушали, не вполне понимая, зачем им все это рассказывают, но терпеливо дожидаясь, пока запутанная тропинка повествования приведет к чему-то, имеющему прямое до них касательство. Я собственноручно налил полный стакан ключевой воды из прозрачного caraffino (на вино и пиво в заводе мною же был установлен строжайший запрет), промочил горло и продолжал:

— Так вот, наша с вами судьба вполне могла послужить одной из разменных монеток в торге вокруг сего трактата. По надежным известиям, императрица спрашивала о выдаче из Англии меня, братьев Веселовских — ну, и вас всех, за компанию. Форбс отговорился, что главных фигур на острове нет; да если бы и были, по народным правам выдать никого невозможно. Дальше мы вступаем на зыбкие мостки умозрительных предположений. Смотрите. Еще больше, чем терять деньги, императрица не любит, когда ей в чем-либо отказывают. Не получив сатисфакции в сем пункте, могла ли государыня уступить сэру Георгу во всем остальном? Или он до безумия очаровал ее своими мужскими достоинствами? Но тогда, пардон, не было бы никакого трактата: наш кентавр соперника затоптал бы! Не означает ли это, что кто-то придумал иной способ наказания беглых холопов? Казнить — нельзя; схватить и выдать — нельзя; а что можно?

— Разорить?!

— Именно! Способ вполне банкирский. Конечно, в англо-русском трактате об этом ни слова; однако устное обещание отнять у графа Читтанова средства, на которые он содержит своих людей и привечает беглецов из России, наверняка было дано. Иначе непонятно, по какой причине мои давние добрые партнеры, семейство Кроули-Гаскойн, вдруг вот так вызверились.

— А обыкновенная алчность не может служить причиной?

— Сомнительно. Они хорошо знают меня — и знают, что коммерческая война со мною есть приключение опасное и, скорее всего, убыточное. Подозреваю, их кое-кто подтолкнул. Не забывайте, что компания Кроули, как поставщик Адмиралтейства, критически зависит от казенных заказов и, вследствие сего, уязвима к давлению с этой стороны. Ну, а Форбс… Не имея в морском ведомстве никакой официальной должности, он, тем не менее, пользуется там огромным влиянием. Только дурные отношения с первым министром Уолполом не позволяют ему претендовать на самые высшие посты. Кстати… Надо подумать, нельзя ли из этой вражды извлечь пользу. И да, братцы: все, что здесь говорится, предназначено только для вашего сведения и разглашению не подлежит.