Петербург мало изменился. Домов, правда, еще понастроили — однако присущий сему городу бивуачный дух, подобающий скорее временному военному лагерю, нежели столице могущественной империи, все равно никуда не делся. Болтаясь по чужим краям, уже и забыл, что возможна такая диковинная пропорция между подданными, служащими короне, и живущими просто так, сами по себе. Двор, гарнизон, чиновники — и прислуга при них. В отдельных слободах — мастеровые, большею частью адмиралтейские и генерал-фельдцейхмейстерские. Небольшое число купцов, русских и иноземных. Пришлые артели извозчиков, плотников и землекопов. Вот, собственно, и все население. Хоть Петр Великий и старался подражать Амстердаму, в итоге вышло совершенно иное. Сравнительно с образцом, сей «парадиз» выглядит, как голый скелет рядом с упитанным бюргером, как раз и составляющим главную массу тамошних горожан. Здесь же — отсутствующим вовсе. Ну, не растут в тундре апельсины! И что — винить жителей, что не сажают столь полезных древес?

Около четырех лет назад я завел шпионов в русской столице. Пока томился в Пьомби, приказчики мои переверстали их в торговых агентов: с полным соблюдением тайны, ибо читтановской компании не продали бы в России и ржавого гвоздя. Марко Бастиани сидел в Петербурге под видом негоцианта из Ливорно и под чужим именем, ввозил вино и оливковое масло, в другую сторону отправлял пеньку и полосовое железо. Сие последнее — исключительно контрабандой, понеже на вывоз металла по-прежнему действовала монополия, а владел ею английский торговый дом Шифнера и Вульфа. Некогда это право принадлежало мне, на паях с Акинфием Демидовым; но после моего бегства из России осиротевший компаньон не удержал за собою столь ценный приз. Хитрые британцы подкатились к Бирону через Липмана и перекупили привилегию. Сильно подозреваю, что большая часть денег ушла при этом мимо казны. Черт с ним; тем более, что имение Бирона все равно попало под конфискацию; в случае успеха найдется время сию несправедливость исправить. Сейчас было важно наличие торговой конторы, куда может бесподозрительно зайти кто угодно, чтобы прикупить для своего обихода бочонок вина (или масла, ежели столько вина ему не выпить), и немногочисленной, но надежной команды служителей. Пока подлинный Джонсон наносил визит британскому консулу, велел главе петербургской фактории подробным образом описать мне здешние обстоятельства.

— С чего начать, Eccellenza? Вам уже известно, что шведы объявили войну России?

— Да, Марко. В Данциге услышал. Долго же они собирались! Наверно, весь мир успел не только прознать об этом намерении, но и отчаяться, что оное будет когда-либо исполнено.