Судя по уханью рабов, рассказ Чанбы имел успех.

– Закругляйся! – сказал Лобанов. – Спать пора! Завтра рано подниму, а тебя первого!

– А чего сразу я?! – возмутился Эдик, но не очень сильно и не слишком серьезно.

– Ладно, тогда ты дежуришь первым! Вторым будишь Гефестая, третьим дежурит Искандер! Меня растолкаете на рассвете! Отбой!

Лобанов завернулся в одеяло, меч положил справа, арбалет слева. Закрыл глаза – и провалился в черную дыру сна.

Проснулся он на рассвете. Было нехолодно, но воздух бодрил. Деревья вокруг поляны стояли черные и неподвижные, а небо пламенело всеми переливами розового.

Сергей протер глаза. Наконец-то он выспался! Проведя ладонями по траве, он умылся росой и проснулся окончательно. Друзья его спали, изображая коконы чудовищных бабочек. Лобанов пересчитал их. Шесть. Никто, значит, не смылся. Ну-ну… А где седьмой? Костер давно потух, а дежуривший Искандер бессовестно дрых. «Разбужу пинками, – коварно подумал Лобанов, – и спрошу, по-отечески эдак: «Дисциплинку нарушаем?..»

Он посмотрел на коней… Коней не было.

– Подъем! – заорал Лобанов, вскакивая. – Тревога!

Лагерь зашевелился, забарахтался. Подбежав к Искандеру, Сергей понял, что с дисциплинарными взысканиями придется повременить. Искандер лежал бледный и еле дышал. Лобанов стряс ему на лицо росы, похлопал по щекам.

– А где кони?! – возопил Эдик.

Искандер застонал и открыл глаза. И тут же сморщился, зашипел, заведя руку за голову. Поднес ладонь к глазам. Рука была в крови.

– Ударили по голове, – поставил диагноз Уахенеб. – Ну-ка…

С помощью воды, лечебной травки, сорванной Кадмаром, и относительно чистой холстины Искандера привели в божеский вид.

– Не помню ни черта! – выговорил Тиндарид. – Сидел, зевал… Кони зафыркали, помню, словно почуяли кого… Я подбросил веток, чтоб светлее стало, тут-то меня и скопытили…

– Эгей! – крикнул Гефестай. – Смотрите! Мы думали, тут чаща, а тут хоть слона води!

Лобанов посмотрел. За монументальными стволами прятался широкий проход.

– Гадство! – ругнулся Лобанов. – Не проверили все подходы, вот же ж…

– Что, и никто не слышал ничего?! – шумел Эдик.

– А что тут услышишь?! – осерчал Гефестай. – Вся земля хвоей усыпана, ходишь как по ковру!