Если мобильность боевых подразделений была критическим фактором, то подвижность тылов не имела вообще никакого значения. Ничего удивительного тут нет. Просто части прикрытия отступают на собственные склады. Мы имеем возможность заранее в нужных местах складировать требуемое имущество. Нет нужды тащить на своем горбу громадный боекомплект, надрываясь от непосильной ноши, и нет нужды в длиннющих колоннах снабжения, за которыми охотится каждый уважающий себя летчик. Можно в спокойной обстановке мирного времени все привезти и надежно укрыть от посторонних глаз.

Были и другие факторы, сильно повлиявшие на конечный вид дивизий прикрытия. В сравнении с другими частями, здесь громадное значение имела мощь и устойчивость противотанковой составляющей. Если противнику удастся продавить броней разряженные боевые порядки наших конников — это будет равносильно катастрофе. Стрелковая часть, стоящая в жесткой обороне, имеет шанс отсечь от прорвавшихся танков пехотное сопровождение, что вынудит их либо к отходу, либо к героической смерти от невозможности защититься от лезущей изо всех щелей пехоты с противотанковыми гранатами. Кроме того, всегда есть надежда на подход подкреплений, способных в корне изменить картину боя. А моим подопечным рассчитывать на помощь нельзя! На ближайшие сто километров кроме них больше никого нет. Оторваться от врага имея на плечах танки противника, ползающие по твоим окопам — это ненаучная фантастика. Одновременно с этим, такой вид боя, как планомерное наступление, для дивизий прикрытия вообще исключен из повестки дня, а контратака возможна лишь в исключительных ситуациях, связанных с какими-то катастрофическими событиями. Необходимость бороться со штурмовиками и пикирующими бомбардировщиками, то есть со скоростными, маневренными, низколетящими и, как правило, хорошо защищенными самолетами, способными исполнить роль загонщика обессиленного зверя, нами так же была учтена.

После анализа этих и других факторов, на свет родились дивизии, о принадлежности которых к кавалерии говорило только средство передвижения основной массы личного состава. Первоначально я вообще предлагал отказаться полкового звена управления. Все стрелковые батальоны и части усиления должны были находиться в непосредственном подчинении командира дивизии. Под его же управлением должно было быть три полностью укомплектованных тактических штаба. Комдив, учтя особенности местности и определив наиболее важные участки, должен был из этого своеобразного конструктора собрать группу, наиболее отвечающую поставленным задачам. Для удобства управления, командование над такими группами, выполняющими сходные задачи и географически расположенные близко друг к другу, передавалось тактическим штабам. Они как раз и были тем полковым звеном управления, просто у этих полков не было жесткого состава. Но меня не поддержали, посчитав подобные идеи слишком революционными, не без оснований полагая, что для наших командиров самостоятельный выбор будет трудной задачей. Уверяю вас, что, по крайней мере, в отношении руководства кавалерийских дивизий прикрытия, наше командование сильно ошиблось, серьезно недооценив их возможности.