Помимо трех кавполков, в распоряжении комдива был мощный артиллерийский кулак, эскадрон пушечных броневиков и разведывательный и саперный эскадроны. Артиллерия дивизии состояла из четырех дивизионов — двух истребительно-противотанковых и двух легкоартиллерийских, по 30 стволов в каждом. Артиллеристы все же были вынуждены перейти на девятиорудийные батареи по три огневых взвода в каждой. Новый начальник ГАУ Николай Дмитриевич Яковлев, изучив состояние дел и прослезившись, был вынужден признать, что даже в случае полной мобилизации, не способен обеспечить командным составом все артчасти. По старым штатам на 4 пушки артиллерийской батареи было 4 младших командира, да еще 4 сержанта-командира орудий. Это был явный перебор, взять нужное количество грамотных и подготовленных людей было просто негде. Теперь на девять пушек их стало пять человек, что уменьшило общее число должностей почти на треть, существенно снизив накал страстей. В результате, сегодняшний дивизион по количеству стволов лишь немногим уступает прежнему артполку. Учтя специфику дивизий прикрытия, решено было вообще отказаться от использования в их составе гаубиц. Зато они должны были получить двойной набор дивизионных 76-мм пушек УСВ, наиболее полно отвечающих нашим требованиям. К моему большому горю, сейчас их хватало едва ли до половины штатной численности. Артиллерийское управление прилагало титанические усилия, стремясь увеличить их валовое производство, а всего несколько месяцев назад оно же предлагало в новом 1941 году производство этого орудия остановить, ввиду «исполнения мобилизационного плана по дивизионным пушкам и замене в производстве на 107-мм М-60». Среди всех подразделений Наркомата обороны, ГАУ уверенно захватило пальму первенства в рейтинге «антигерой десятилетия», уверенно опережая даже Автобронетанковое управление, вместе с их картонными танками.

Гигантский воз работ по организации и комплектованию двадцати четырех кавалерийских дивизий прикрытия, двигался вперед семимильными шагами не только благодаря молитвам попаданца. Тяжелую ношу взвалил на свои могучие плечи Семен Михайлович Буденный. Я уже давно забрал назад все свои ругательные слова в адрес этого человека. Возможно, его взгляды на тактику современного боя слегка отдавали нафталином, но по части таланта организатора и руководителя, за которым подчиненные пойдут в огонь и воду, равных ему фигур найдется не много. Своим непререкаемым авторитетом и натиском лихого рубаки-кавалериста, он в считанные часы решал проблемы любой сложности, топча и ломая всякое сопротивление среды. За исключением Ворошилова, никто не смел вставать на пути главного советского кавалериста, почувствовавшего уверенность в собственной правоте. А Климент Ефремович вовсе не собирался мешать своему старому товарищу, оказывая ему любую посильную помощь. Противостоять подобному союзу в Красной Армии было просто некому. Не меньшую помощь оказал и, продолжал оказывать, инспектор кавалерии РККА Ока Иванович Городовиков. Он буквально поселился в войсках, лично вникая во все трудности. Ничто не могло укрыться от его опытного взгляда, от нехватки солдатских ремней, до срывов сроков начала боевой подготовки. В отличие от многих руководителей, он не пытался лечить геморрой каплями от насморка, он вникал в суть возникшей проблемы, разбирая ее до мельчайших косточек, стремясь, прежде всего, устранить не последствия, а причины возникновения. Именно благодаря его усилиям, в кратчайшие сроки разнородная толпа людей и куча боевой техники превратилось в единый молодой организм, подобно губке начинающий впитывать в себя знания и умения. Без навыков, энергии и авторитета этих людей, всем моим начинаниям грозила участь остаться громким сотрясением воздуха. Для себя самого, я дал клятву, что никому не позволю забыть их важнейшую роль в столь трудное для всего государства время.