Не в силах больше сдерживать себя, я вновь закурил, на сей раз, не спрашивая разрешения Сталина.

— Тут тоже много непонятного. Вроде озаботились переброской подкреплений, а части приграничных округов в повышенную боевую готовность так и не привели. Большинство из них к моменту начала войны так и оставались в пунктах постоянной дислокации, где их и накрыли немецкие бомбардировщики, нанеся заметные потери. Систему оповещения войск о начале боевых действий толком не отработали. Вместо короткого сообщения, за несколько часов до войны в округа ушла здоровенная директива, целая простыня на несколько листов машинописного текста. Когда бомбы на голову посыпались, ее еще толком до штабов армий протолкнуть не успели. Да даже если б и успели… По большей части, армейские штабы связь со своими корпусами и дивизиями к тому моменту уже утеряли. Диверсанты немецкие порезали большую часть проводных линий. Как у нас дела с радио обстоят, вы и без меня знаете. Так вот, сейчас они ХОТЬ КАК-ТО обстоят. А в том 41-ом, они вообще «не обстояли». В смысле, в наличии все было. И рации, и связисты. Только командиры с ослиным упрямством отказывались ими пользоваться. Чего там ходить-то далеко, они и сейчас это делают. Хоть кол на голове теши! Смотрят не рации, как на шайтан арбу. Боятся сами и подчиненным не дают пользоваться.