— Пока нет, — это было не возражение, хотя фон Шаунбург мог себе позволить и возразить. В разумных пределах, но мог. Однако сейчас просто уточнил.

— Пока, — кивнул Гейдрих. — Но нам еще рано говорить о вечном мире, не так ли?

— Да, пожалуй, — вот теперь настало время поднести чашку с кофе к губам. — Ведь мы обсуждаем лишь тенденции, — сказал он над краем чашки, как бы вспомнив об этом перед тем, как сделать глоток, — и пытаемся найти точки соприкосновения… Где-то так?

— Совершенно верно, Себастиан. Именно так.

* * *

— В конце концов, это можно рассматривать как род спортивных состязаний, — а вот это было уже нечто новое. В прошлые их встречи "испанский вопрос" не обсуждался ни разу.

— В каком смысле, Рейнхард?

— В том, что обе стороны пробуют в Испании свои силы, но противостояние на чужом поле брани — еще не война. Почему бы не рассматривать военные действия не территории третьей страны в качестве товарищеского матча по футболу.

— Крови много… — "задумчиво" протянул Шаунбург и потянулся за сигаретой, вопросительно взглянув на шефа.

— В футболе тоже ломают кости… Курите и перестаньте меня об этом спрашивать!

— Субординация, — усмехнулся Шаунбург и высек зажигалкой огонь. — Я могу использовать в "беседах" вашу метафору? — спросил он, закурив.

— Не возражаю, — усмехнулся и Гейдрих. — Вам придется довести до них мысль, что если мы не можем дружить, то не обязательно должны враждовать. Это важно.

— Я понимаю, — кивнул Шаунбург. — Но наверняка наши контрагенты захотят узнать подробности "провокации".

— Это было хуже, чем ошибка, — признал Гейдрих, не выразив, впрочем, ни малейшего сожаления, ни лицом, ни голосом.

— Вы передадите руководству РККА наше глубочайшее сожаление и объясните, что это была не наша инициатива, и, разумеется, ни в коем случае не операция, санкционированная Рейхсфюрером. Смысл произошедшего, — он сделал нарочитую паузу, словно надиктовывал секретарю служебное письмо, — …у нас произошла утечка. Это прискорбно, но это факт. Mea culpa…

Гейдрих снова остановился, и, на мгновение, сжал челюсти так, как если бы хотел остановить рвущийся из горла поток брани.

— Мы приносим свои искренние извинения… Упомяните, что предатель найден и наказан. Смертью. Укажите, что по нашим сведениям, операцию проводил Абвер. Валите все на Канариса, скажите, что он неровно дышит к англичанам, что у нас конкуренция, что… — Гейдрих махнул рукой, как бы разрешая плести все, что Шаунбург найдет нужным, лишь бы дистанцироваться от "провокации", которая и так чуть не угробила весь проект.