Должность личного референта давала ей многие знания и некоторые из них был достаточно опасными. Лариса прекрасно понимала, что с ней сделают, если она хоть где-то попытается озвучить лишнюю информацию. Иные действия и договоренности ничего общего с законами и правилами честного видения бизнеса не имели. Да в России везде так.

Она посмотрела в иллюминатор на облака. Встревать сейчас не стоило, да и не ее это трудности. Гораздо приятнее подумать о комфорте, окружающем ее. Не так давно появившийся самолет был отделан по специальному заказу и даже толком не обмыт. Первый полет. Вернее второй, если считать и обратную дорогу. Когда летели в Архангельск, было не до изучения дизайна. Все прорабатывали разные варианты. Как выскочить из неприятной ситуации без особых потерь. Из-за упрямства Мусы ничего не срослось.

А самолет и снаружи и внутри выглядел неплохо на ее неискушенный взгляд. Нет, золотого телевизора, в который не смотрят, а показывают, не было. Как и отсутствовал золотой унитаз. Все было вполне функционально. Для Андрея Николаевича специально отгорожена комната, в которой он мог спокойно работать даже в полете.

Стандартный набор. Столы для него, для нее. Кресла, кожаный диван. Шкаф для одежды. Отдельный санузел с душем и унитазом. Единственная оригинальная деталь — толстый ковер на полу. Она сама его заказывала, проверяла качество и догадывалась, зачем он нужен. Это вызывало острое любопытство. Столы, диваны, тумбочки и кресла они уже проверяли на прочность. Теперь предстояло обновить персидский ковер. Если вспомнить, сколько он стоил, даже интересно будет ли удобно и приятно. Ходить босой ей понравилось. Никакого дискомфорта и врезающихся в ступни узелков. Для себя старалась.

Были еще отдельные отсеки для охранников, помощников и обслуги. Там она даже побывать не успела, но не сомневалась, что все сделано по высшему разряду. Качественно, но без кичливой дороговизны, рассчитанной на произведение впечатления. Это можно было написать вместо лозунга на любых принадлежащих Еременко вещах. Все должно быть функционально и не резать глаз. Хвастаться перед имеющими схожие возможности он не собирался, как и тратить бессмысленно деньги. А на всех прочих плевать хотел с высокой башни. Эйфелевской или Спасской роли не играло.

— Вот это что? — тыкая пальцем в один из пунктов договора, крайне нехорошим тоном спросил Андрей Николаевич. Взгляд у него был стеклянный, отчетливый предвестник очередного приступа бешенства. — Кто это визировал?

— Юридический отдел, — растерянно ответил Леня. — А в чем дело?