Вдруг бой как-то неожиданно затих. Побросав бомбы в море, японцы уходили. Калейдоскоп мельтешащих крыльев и пулеметных очередей сменился негромким пчелиным жужжанием мотора. Самолет Павлы пристроился к ведущему. Немного покружили, поджидая остальных, и стали снижаться. Сначала взгляду открылось голубое пространство, покрытое забавными крылатыми драконами джонок. За ними пестрел берег. Под крыльями бипланов по берегам широкой реки раскинулся город.

"Ну, здравствуй Кантон. Теперь хоть буду знать, какой ты, оказывается, сверху красивый. В книге-то по черно-белым фотографиям и не разберешь ничего".

Самолет Павлы приземлился на тесный с двух сторон упирающийся в постройки аэродром. Внезапно сюжет снова сменился. Сначала мелькнула круговерть каких-то невнятных мизансцен. Но вот суета образов отступила, и Павла увидела перед собой шумное застолье. Справа сидел Сергей Сивакин, слева какой-то незнакомый летчик. А напротив, смеялись и дурачились явно не русские парни. Причем некоторым из этих парней было уже за тридцать. А вот на углу стола какая-то миловидная девушка недвусмысленно улыбается, глядя в глаза Павлу. На плече у нее висит небольшой фотоаппарат.

"Красота, конечно, любая достойна внимания, но вот так откровенно пялиться… Тебя, что Паша не учили приличному поведению? Как об стенку горохом. Ууу! Блудный конь".

Шум и гам иногда перекрывается звоном бокалов. Закуска на столе явно восточного происхождения. Руки опасливо пытаются поймать вилкой какие-то слепленные из белого теста и расписанные под гжель цветочки, но передумав, подцепляют что-то похожее на пельмень. Закуска отправляется туда же куда просвистел очередной бокал. Вкус у этого пельменя интересный. Кто-то за спиной начал терзать гитару, но на него зашикали. Вперед вылез какой-то американец и на ломанном русском вперемешку с английским прово згласил тост "За… дружба! Ту френдшип рашн энд америкэн". Крики одобрения чуть стихают одновременно с новым обжигающим глотком.

Снова картинка меняется. Вот вечерняя набережная с беззаботно гуляющим по ней прохладным летним ветром. На воде крики лодочников. Чайки дерутся из-за какой-то еды. Запах йода и гнилой рыбы. Рядом идет та самая американская журналистка. Кокетливо заглядывает в глаза.

— Пол, э ти рили сбить ту джапен плайн?

— Йес Катеринка.

— Вай ю кол ми Катеринка? Плииз, кол ми Кэтрин.

— А по мне, что Катрин, что Катюшка, что Катеринка. Лишь бы веселая была.

— Велл, а ти где жить Раша?

— Откуда я родом?

— Йес, родом?

— Волга ривер слыхала? Так вот есть на ней такой Саратов таун.