...

— Батя, гляди! Осетр играет.

— Да-а, Панька. У тебя шибко зоркого, вроде и готово, да бестолково. Это же, Панька не осетр. Это же карп-годовик плеснул. Неужт не понял? Эх ты, рыбак не моряк. Вроде и любишь ты, Панька, это дело, а видать другая тебе планида. Чёй-то не верю я, что твоя жизнь на реке-то пройдет. Лучше уж покуда малый, приглядывай-ка ты себе другое дело.

— Батя! Ну чего ты сразу? Колуны ж отродясь всегда на реке жили. Сам же мне рассказывал. А я всё-всё запомню, только ты меня почаще на путину бери.

— Ну-ну, пострел. Ладно, спешить-то нам покуда некуда. А может, тебе из всей нашей фамилии и вовсе великая судьбина уготована. То ли совсем уж грамотным станешь, мамку переплюнешь, то ли еще каким знатным начальником. А? Кто ж его заранее узнает? Ну а жизнь-то, она потом уж сама всех по кочкам рассадит.

Удивление сменилось каким-то странным оцепенением, горло Павлы перехватило. Но в глазах ребенка, которыми она смотрела на воду с борта маленького кораблика, не было ни слезинки. Павла вдруг почувствовала, что с самого детства ей очень хотелось вот так же просто быть рядом с таким же сильным родным человеком. Ласковые и немного насмешливые упреки этого дядьки, разбудили в ней детскую мольбу о семье. У каждого детдомовца, эта мечта тлела где-то в самой глубине души. И каждый хранил в себе эту искру по-своему. Одни бравировали своей беспризорностью, другие, наоборот, отовсюду пытались зачерпнуть хоть капельку ласки и участия. Ну, а третьи закрывались от внешнего мира за маской спартанской невозмутимости. Себя она относила как раз к последним. Даже тетя Нина не смогла толком пробиться через выставленную ею наружу упрямую защиту. А вот эта сцена нежданно-негаданно, словно автогеном прожгла в несокрушимой сверкающей броне ее характера широкую брешь.

Мир качнулся перед глазами, и новая сцена разрушила хрупкое наваждение. Павла видела занятие в школе. Какой-то мальчишка, краснея, мялся у доски. Строгая учительница, зябко кутаясь в шаль, требовательно задавала вопросы. Она то и дело обращалась к классу "Кто из класса может ответить?". В такие моменты глаза Павлы оказывались уткнувшимися в стол, в тщетной попытке спрятаться за спинами товарищей. Но пригнувшемуся телу приходилось разгибаться, когда звучала слова "Паша Колун! Ну-ка, помоги своему приятелю". Голос ее маленького тела смущенно бубнил что-то. Павле становилось смешно. Сама она с самого детства училась хорошо. Потом ее веселили сцены выяснения отношений между мальчишками. Как, ругаясь глупыми словами, толкались в коридоре. В драке на кулаках парень чаще терпел поражения, и потому старался побыстрее сократить дистанцию до ближнего боя. Вот катаясь по полу, он быстро опутывал своими руками тело противника и одерживал победу.