— И, как думаешь, чья это душа в Пашку вселилась?

— Может Барановская, а может и вовсе Индры какой.

— Какая тебе еще Гидра?

— Да есть у индусов божество такое, Индра. Вроде того, оно тоже летать умело и громы с молниями с неба бросало. Ваджра, то бишь "Палица Индры" его молния звалась. Ну вроде Перуна славянского, или Тора скандинавского может слыхал…

— Тихо, Ильич! Кончай религиозную лекцию гнать. Сам комбриг вон к нам идет…

Павла сняла с головы потный шлемофон и, тяжело вздохнув, надела его обратно. Отстегнув ремни она выбралась на крыло и мешком спрыгнула на землю.

"А организьм-то мой "мужеский" умаялся чуток. Упф-ф! Надо собраться чтобы перед командованием вяленой курицей не выглядеть. Плечи развернуть. Планшет рукой придерживать. И пошла… Угу… свободной походкой от бедра-а а. Хи-хи…"

— Товарищ комбриг! Старший лейтенант Колун учебный бой закончил. Разрешите обратиться к товарищу майору.

— М-да. Успеешь ты, старлей, обратиться. Петровский! Ну-ка, не прячься, сюда иди-ка! Не надо доклада, видал своего лоботряса в небе?! Ну что ты про него нынче скажешь?

Мужественное лицо полковника своим сияющим взглядом в этот момент выражало гордость футбольного тренера за прошедшую в финал подшефную команду. Речь этого командира-родителя была по-военному краткой.

— Тащ комбриг. Я считаю что наши с вами усилия не пропали даром. Есть еще отдельные недостатки, но сдается мне пациент устойчиво идет на поправку. "Карантин" я думаю также помог. Коробицын из ШМАСа вон тоже его хвалит. Ну, а как он летает, то пусть решает начлет.

— Слыхал, начлет? Что ты про этого "соколика" думаешь. И, давай уж, Кузьмич, чтоб не одной фразой, как ты обычно, а чуть поподробнее расскажи.

Майор с невозмутимым лицом повернулся, рассматривая своего недавнего противника. Его обветренное спокойное лицо, словно бы принадлежало просоленному всеми океанами капитану парусника. Вспомнив под этим спокойным пронизывающим взглядом, многочисленные замечания майора во время сдачи зачета на УТИ-4, Павла слегка занервничала и даже разозлилась.

"Ну не тяни ты кота за хвост, товарищ летный начальник. Есть ко мне претензии – высказывай. Хош меня наказать, наказывай! Вот зад, вот ремень! А душу ты мне не мотай!".

Начлет финской закалки, прервал свои молчаливые раздумья совсем неожиданным высказыванием. Услышав такое, Павле стоило большого труда не застыть с открытым ртом.

— Я, товарищ комбриг считаю, что в нашей бригаде старшему лейтенанту Колуну не место…

"Вот тебе и раз! Степан Кузьмич, как же так? Мы же вместе летали. Я же все по-честному…Эх! А я-то о тебе гораздо лучше думала… Прощай навсегда моя мама, прощай ждут меня как и всех…".