— Шутником наш государь император был изрядным, — мечтательно проговорил Чичиков. — Да я, кажется, вам об этом уже говорил.

— Нет, — ответил я ему, — вы не мне, а писателю вашему говорили.

— Да-да, припоминаю… говорил. Так вот государь генералиссимусу этих девок в бок и воткнул… шутки ради. Государь от Вейкарта знал, что в этой баньке он не с девками этими баловался, а с Матреной задушевные разговоры вел. В банное окно плохо было подглядывать, да хорошо подслушивать! Вейкарт каждый день доносы государю на Суворова строчил, о чем он с этой колдуньей разговаривал.

— И о чем же они говорили?

— А почем я знаю! Тайная та переписка была. Государь эти бумаги сжег потом. Но мы отвлеклись. К главному… я приступаю!

— Так вы из-за них велели арку триумфальную разобрать? — обидчиво спросил Суворов.

— Из-за них, ангел мой, из-за них! — ответил, продолжая хохотать, император.

Тут Александр Васильевич и рассказал ему анекдот с бревном!

— Значит, рупь всего серебром они за триумфальное это бревно с вас взяли? — еще пуще развеселился государь император. — А с вас, Александр Васильевич, — вдруг продолжил он серьезно, — я и того меньше возьму!

— И чего же вы с меня, ваше величество, возьмете?

— Возьму я с тебя, душа моя, — не сразу ответил государь и замолчал.

Трудный у них предстоял разговор — и государь наш не знал, как к нему подступиться. Опасался он, и не без основания, как Александр Васильевич, генералиссимус наш непобедимый, ко всему тому, что он, государь, удумал, отнесется. Плохо мог отнестись! Разнести, так сказать, в щепки мелкие все им задуманное — и уж тогда даже бревна триумфального поперек дороги не выкатишь!

— Вот что я тебе скажу, — начал говорит государь. — Ты уже знаешь, я круто поменял свою политику. Союзников своих, австрийцев и англичан, на хуй! послал, — употребил государь соленое наше русское слово, чтобы Александр Васильевич до конца проникся важностью разговора. — С Наполеоном, врагом нашим бывшим, хочу замириться с единственной целью, ангел мой, Византию нашу от турка освободить. И ты в сем великом Деле… первым моим помощником будешь. Без тебя, душа моя, ее нам у турка, сам знаешь, не отбить. Но до поры до времени, чтобы басурманы не проведали про наши планы, в заблуждение я их хочу ввести. Ведь если тебя у меня не будет, они не помыслят даже, что дерзновенное я замыслил! — Император посмотрел на генералиссимуса и спросил: — Так как, ангел мой, одобряешь? Согласен?

— Трудное дело вы, государь, замыслили, — ответил Суворов. — На нас ведь вся Европа ринется… турка защищать! Те же австрияки, англичане и прочие народы.