Провели ревизию своего двухместного самолёта и опробовали его – ни капельки он не сгнил.

И никуда мы не рыпались – Сталин, как я понял, решил нас на какое-то время изолировать, а ему всё-таки виднее.

Так и шло время. Наступил новый тысяча девятьсот сорок третий год. В прошлой нашей жизни фрицы в это время сидели под Сталинградом. Неуютно сидели, но намного восточней, чем сейчас. А в этой реальности они не смогли дойти даже до Донбасса. И Днепрогэс нам взрывать не пришлось. К тому же я даже представить себе не мог, где окажутся фашисты весной, потому что очень уж непонятно выглядят происходящие на фронтах события – мы даже линию фронта на карте не можем толком отметить.

Заехал за нами тот самый младший лейтенант госбезопасности, с которым я поссорился ещё в Румынии. Отвёз на машине на аэродром, откуда мы и вылетели в Москву на Ли-2. И происходило это во второй половине февраля – самые сильные морозы уже оттрещали, но теплом пока и не пахло. Особенно пробирало по утрам – днём-то выглядывало солнышко, делая мир вокруг ярким и привлекательным.

* * *

Генерала этого я в лицо не знал, а представился он Павлом Анатольевичем. Встретились мы в его кабинете в здании на Лубянской площади, рядом с которым пока нет ни памятника Дзержинскому, ни магазина «Детский мир». Судя по тому, как Мусенька напряглась, уж она-то догадалась, кто это такой. Но говорить об этом сейчас было совсем не с руки.

– Нам нужно больше информации по персоналиям, участвующим в ядерном проекте американцев, – сказал он, едва завершилась процедура приветствий и представления. – А для этого мне рекомендовали поделиться с вами сведениями о том, что нами сделано и что удалось выяснить.

Проще всего оказалось с товарищем Бором. Письмо короля Норвегии оказало на этого датчанина самое убедительное воздействие, и он с удовольствием покинул оккупированную нацистами Данию, чтобы продолжить свои работы в нашей стране. Немного сложнее обстоят дела с товарищем Ферми. Один из его учеников по нашей просьбе связался с ним, но тот отказался бросить начатое дело, пока не получит окончательного результата… – Вопросительный взгляд в наши стороны и толчок Мусенькиного локотка мне под рёбра.

– Физики, они такие, – кивнул я с умным видом. – Нельзя их сдёргивать, когда идут исследования. А то и сами не заметят, как заведут всех за угол из-за какой-нибудь оплошности со знаком в формуле или неправильно прочитанной закорючки. Если этот самый ученик сотрудничает и с нами, и с Ферми, то всю нужную информацию мы обязательно получим.

– Да, – кивнул Павел Анатольевич. – Более того, товарищ Ферми действительно добился нужного результата и уже выехал в нашу страну вместе со своим учеником, тоже весьма обещающим физиком. Но возникли некоторые затруднения с господином Фейнманом. Несмотря на то, что удалось разыскать его дальних родственников, живущих в нашей стране, которые с удовольствием с ним встретились и самым радушным образом пригласили переехать к ним, положительного ответа получить не удалось. Хотелось бы побольше узнать об этом человеке. Кстати, сейчас он ещё студент Принстона.