— А где Вы нашли здесь знающих людей, кроме себя, конечно. Каждый слышал что-то краем глаза и видел где-то краем уха. Но сути не понял никто. Я так думаю, для этого надо не одну жизнь учиться.

— Ваши мысли парадоксальны по звучанию, но в целом, верны. Вам не говорили, что Вы очень загадочный человек.

— Если бы это ещё помогало в жизни. А то ведь все только говорят.

— Это Вам зачтётся в будущих перерождениях — с чрезвычайно серьёзным видом сказал Линь.

— Надеюсь.

В «Весёлой собаке» было по утреннему тихо. Горностаев звонил пару раз Перовскому и Коля заехал оставить записочку о встрече вечером. Надя поехала на Калужскую, к старику архитектору сообщать про Мишку и говорить чтоб не беспокоился насчет использования планов дачи Спецотдела. Со Сретенки он поехал на Никольскую. Там усталый и полусонный Герхард предложил ему кофе.

— Мне бы лучше чаю, — сказал Николай, поудобнее устраиваясь в кресле.

На низком столике лежали бумаги и стояла начатая бутылка коньяка. Было видно, что человек лечился.

— Как Вы выдерживаете все эти перелеты, — с болезненной усмешкой спросил Фриц, наливая себе рюмку. Жестом он предложил присоединится, но Коля, как всегда, отказался.

— Летели почти что двадцать часов. Я думал, что умру в этом самолёте.

— Фриц, — укоризненно сказал он, — у нас великая миссия. Как учат нас большевики, отдыхать будем на кладбище, если, конечно, доживем.

Фриц помолчал — видимо переводил, потом коротко хохотнул.

— Вы, удивительный человек, как всегда, парадоксальны, Признайтесь, в юности писали стихи?

— Кто ж не писал их в юности? Даже, говорят, Ульянов-Ленин пробовал, жаль, что не получилось, был бы сейчас у нас еще один плохой поэт. А вместо этого получили плохого, но весьма решительного государственного деятеля. Кстати, как там Берлин?

— Сейчас пойду звонить в посольство.

Минут через тридцать он пришёл. За это время Коля успел вздремнуть в мягком кресле. Приходили люди, приносили чаю, но он решил не торопиться. Фриц вошёл в комнату быстрым шагом, лицо его было перекошено. Непонятно, от чего он морщится — подумал Коля, — то ли от новостей, то ли от головной боли. Немец снова налил коньяку и лихо опрокинул рюмку.

— Перестрелка там. Приходили четыре человека. Одного убили, двое застрелились. Один ранен, его приводят в чувство. Но говорят, не выживет. Аршинов поехал на самолёт. Все убитые немцы.

Николай только крякнул. Но в принципе он ждал чего-то подобного. Теперь придётся отрабатывать вариант с мистерией. Будем пробовать.

— Ну, может быть он заговорит? В любом случае, мы сильно испортили им праздник. Впрочем, бог с ними. Нам надо готовиться к нашему представлению. Жертва, как говориться, готова.