В дверь постучали и вошёл дежурный секретарь, неся в руках папку. Взглядом спросив у Сталина разрешения, он положил эту папку перед Сушиным. Тот открыл её и стал коротко рассказывать.

— Будучи членом баварской организации КПГ, Марта 1920 году вместе с Оскар Томасом сотрудничала с корпусом «Оберланд», дралась в Верхней Силезии с поляками.

— «Оберланд» — это националисты?

— Да, товарищ Сталин.

— Весьма решительная и боевая дама. И друзья у неё боевые. Только к сожалению возможность победить для Германской революции сейчас минимальна. Когда большевики брали власть, они имела поддержку армии, которой был предложен мир и крестьянства, которому была преложена земля. Ничего этого сейчас немецкому народу предложить нельзя. Остаётся национальная идея, но в военном отношении Германия слаба и не сможет противостоять давлению Антанты. Тогда остаётся одно — надежда на Красную Армию. Но, у нас, к сожалению, нет общей границы, а рассчитывать на быстрый успех польской операции мы сейчас не можем.

Коля подивился, какими ясными и чёткими стали сталинские формулировки. Он хорошо помнил момент, когда всё начиналось. За какие-то три недели генеральный секретарь выработал свою позицию по этому вопросу, которая вполне опиралась на русский революционный опыт и марксистскую теорию.

— Значит, если я правильно понимаю, близко связанная с националистами немецкая коммунистка Марта Фрислер организует письмо ряда бурятских товарищей в секретариат Владимир Ильича. Письмо доходит до назначения, и в Петроград отправляется товарищ Ганецкий, для конкретной организации дела. Одновременно с этим, комбриг Урицкий организует и проводит дело с таинственными жертвоприношениями. Между этими двумя частями есть разрыв. И в этот разрыв надо заполнить.

Николай решил вмешаться. Надо было чётко осветить этот вопрос. Если Сталин решит, что убивали ради здоровья Ильича он может прекратить всю активность в этом направлении. А это в планы не входило. Как бы там не сложится жизнь, а поддержка китайцев будет нужна — это Коля так себя успокаивал как материалист. Но в душе он побаивался, что все эти ритуалы, как говорил Линь, действительно имеют смысл. А их проведение означало кровь и войну. С этим Коля был готов бороться.

— Иосиф Виссарионович, я неоднократно задавал этот вопрос и всегда получал однозначный ответ от наших тибетских партнеров — для мероприятий по излечению больного кровавые жертвоприношения не нужны. В этой части мы однозначно можем говорить, что кто-то пытается вызвать бога войны и крови. Я вполне могу допустить, что потерявшиеся в нынешней ситуации националисты в Германии, не имеющие большевистского опыта и практики борьбы могли пойти на этот безумный с нашей точки зрения шаг.