Цветничок скромного пенсионера если и уступал плантациям Цветоводческого хозяйства Љ4 в городе Москве по размерам, то уж по разнообразию растительности смело мог составить ему конкуренцию. Помимо деловой хватки и хорошего знания дела, тут явно присутствовал и безупречный вкус: Автандил, будучи профессионалом и обладая богатым специфическим опытом, понимал такие вещи с лету. Дальше начались непредвиденные осложнения носившие, по преимуществу, характер психологический: и не то, чтобы дедулька не хотел продать цветы, просто-напросто у него напрочь выбивало, — как выбивает предохранители, — всяческое понимание, когда речь заходила о том, чтобы продать все. Все астры хризантемовидные "Белая Ночь" колера "белый с сиреневым подцветом". Все хризантемы "Зимушка" колера "снежно-белый". Особенных глубин непонимание достигло, когда речь зашла о главной дедовой гордости: всех ирисах "Привет Приморья". Ирисы были и впрямь замечательные, — густо-синие с седым мазком, необычайно благородных, сдержанных и печальных тонов, — а главное, что было их у деда видимо-невидимо.

— Дак ить, — говорил дед, скребя небритый подбородок, — ежели бы, к примеру, все скосить, так ведь одна срамота останется… Голизна одна…

— Дэдушка, — сложив щепотью пальцы обоих рук, в который раз повторял Автандил, — я ж тебе за цветы хорошие дэньги даю. На рынке нэ торчать, нэ мерзнуть. Нэ упаковыват. Всо прадаешь, сразу, — и дэнэг болше, чем выручишь… Ныкогда, — он поцокал языком, — нэ дал бы столко, толко во как, — он перечеркнул мохнатое горло ребром ладони, — нада, быстра…

Дед — в очередной раз соглашался, но потом перед его мысленным взором снова и снова вставала картина нестерпимо уродливого в своей наготе, разоренного, опустошенного цветника, — и все начиналось по новой. В его склеротической голове явно не умещалось больше одной мысли сразу, а кроме того — кавказец со своими резонами не сообразил сразу, что собеседника его может вовсе не вдохновлять перспектива НЕ торговать на рынке: в самом деле, если избавиться от всех забот сразу, то с тем же успехом можно ж и вовсе не жить. По завершении десятка циклов, озверев вконец, Автандил взял-таки деда, пообещав ему, помимо денег, десяток перечисленных старым чертом сортов орхидей в клубнях, — слово он держал, и пенсионеру это было отлично известно. Ударив по рукам, хозяин некоторое время наблюдал за тем, как сноровисто опустошают его цветник темпераментные брюнеты с горбатыми носами, но потом его сердце не выдержало и, махнув рукой, он сердито скрылся в доме.