— Да не тяни ты, Шарлах! — жалобно выкрикнули из задних рядов. — Сразу уж добивай, не жалей, чего там!.. К морю, что ли, собрался?

— К морю, — твёрдо сказал Ар-Шарлахи. Все давно уже ждали этого слова. Может быть, именно поэтому взрыв возмущения не удался, хотя кое-кто даже вскочил на ноги. Кричать — кричали, но опять-таки как-то слишком уж безнадёжно.

— Бунт из-за чего поднимали, а? На «Самуме», а? Из-за того же и поднимали, чтобы к морю не идти! А теперь? Сами, да?..

— Вам с Алият хорошо! Вы вон заговорённые! Вам что к морю, что в Турклу… А нам?..

Ар-Шарлахи поднял руку, и галдёж на секунду смолк.

— Так я и вас заговорил, — глядя открыто и нагло, сказал он. — И вас, и корабль.

Все обмерли. Вскочившие, не сводя очумелых глаз с главаря, опускались один за другим, нашаривая нетвёрдой рукой свой коврик.

— Слушайте, а ведь верно!.. — вымолвил кто-то. — После битвы-то, а? Мы ведь только одни и уцелели…

Несколько секунд прошло в мёртвом, как пустыня, молчании. Наконец прозвучал одинокий страдальческий голос:

— Всё равно что-то… боязно…

— Вот в том-то и дело, — кряхтя, ответили ему. — Туда — боязно, обратно — страшно… Вот и думай тут…

* * *

Думали всю ночь. Сквозь тонкие переборки в каюту Ар-Шарлахи то и дело проникали отдалённые выкрики, взрывы ругани, а однажды, кажется, даже хлёсткий звук затрещины. Под утро угомонились, так, по-видимому, ничего и не решив. Да он и сам, честно говоря, не знал, на что решиться. Поход к морю «разрисованные» могли счесть открытым вызовом, а уж как они поступают с теми, кто им неугоден, Ар-Шарлахи видел. Причём не раз…

Иллюминатор стал серым, потом начал наливаться синевой. В каюте было уже совсем светло. Рядом тихо посапывала Алият. Осторожно, чтобы не разбудить, Ар-Шарлахи сел на низком и когда-то просторном ложе, достал из-под подушки черепашку Кахираба и, включив, повёл металлический, похожий на заклёпку бугорок вдоль прорези. Алият тут же открыла глаза и, недовольно что-то пробормотав, перевернулась на другой бок.

Шорохи, потрескивания, два разговора на всё том же певучем и непонятном языке… Потом мелькнуло что-то знакомое, но тут же пропало, потому что Ар-Шарлахи, вздрогнув, сдвинул заклёпку до упора. Вернулся, пошарил… А как это ещё назвать? Конечно, пошарил… Наконец нащупал звук и поднёс устройство к уху.

— Вот с Кимиром разбирайся сам, — внятно произнёс мужской голос, забавно выпевая гласные. — Прекрасно ведь знаешь, что выхода на Гортку у нас нет и что никакого вмешательства в свои дела он не потерпит… — голос помолчал и добавил, кажется, усмехнувшись: — Гортка идёт по стопам Орейи Третьего и, видимо, тоже плохо кончит. Но не сейчас. Позже.