Секунду устройство потрескивало, а потом другой голос, резкий, сухой, неприятный и при этом удивительно знакомый, бросил, почти крикнул:
— Потеряна треть флота!..
— Но остальные-то две трети целы, — резонно заметил первый собеседник — явно кто-то из «разрисованных». — Стяни все силы к границе. Думаю, этого вполне хватит для сдерживания.
— А Пальмовая Дорога? — задохнулся второй, и Ар-Шарлахи даже отпрянул, уставившись на устройство чуть ли не со страхом. Он понял наконец, кто это говорит.
— А что Пальмовая Дорога? Даже если Шарлах выжил после песчаной бури, второго такого же ополчения он собрать не сможет. Он потерял весь флот под Ар-Нау.
Краем глаза уловив движение, Ар-Шарлахи повернул голову. Алият сидела на ложе и, сведя брови, напряжённо слушала.
— Это бунтовщики! — проскрежетал второй. — И они должны понести заслуженную кару!..
— Всё! — решительно оборвал «разрисованный». — Прекращаем разговор. И в ближайшие дни постарайся меня не вызывать. Сейчас это опасно…
Снова послышались шумы, похожие на шорох песчинок в парусах. Несколько мгновений Ар-Шарлахи слушал их, закусив губу, потом решился.
— Улькар! — позвал он, поднеся устройство к самым губам. — Улькар, ответь!..
Некоторое время черепашка шуршала. Он решил уже, что ответа не будет, когда встревоженный голос Улькара осведомился отрывисто:
— Кто говорит?
— Это Шарлах! — почувствовав удушье, Ар-Шарлахи сгрёб и рванул на груди тонкую ткань рубахи. — Тот, кого ты послал к морю… Ты слышишь меня?
— Слышу. Продолжай.
— Я обманул тебя, Улькар! Я не знал тогда никакой дороги. Но сейчас я нашёл её, слышишь? — Ар-Шарлахи сорвался на крик. — И я привезу тебе морской воды! Ты слышишь меня?..
На этот раз черепашка шуршала особенно долго. Улькар обдумывал услышанное.
— И что ты за это хочешь?
— Хочу, чтобы ты не трогал Пальмовую Дорогу. Пусть она остаётся твоей, но не трогай её! Никаких кар, никаких усмирений! Она и так уже достаточно потерпела…
— Ты ставишь трудное условие, — снова помедлив, надменно сказал Улькар.
— А других условий не будет! Только это…