— Верблюжьи храмы я всё равно разорю!..

— Разоряй хоть до основания! Людей не трогай!..

— Хорошо, — с отвращением бросил Улькар. — Будь по-твоему. Но если хоть один оазис окажет сопротивление властям…

— Улькар… — злобно осклабившись, перебил Ар-Шарлахи. — Когда я буду возвращаться с морской водой и услышу, что ты сжёг или вырезал хотя бы одну тень, я вылью воду на первом бархане.

Где-то далеко-далеко на севере, в городе резного мрамора и перистой листвы, в обитых мрачными шелками покоях невысокий сухощавый человек с чёрными обводами вокруг безумных глаз замер после этих слов, оцепенел от бешенства.

— Дай мне подумать, — скрипуче вымолвил он наконец. — Завтра утром я тебе отвечу.

— Думай, — жёстко сказал Ар-Шарлахи и выключил устройство.

Поднял голову и увидел испуганные огромные глаза Алият, показавшиеся ему особенно тёмными, настолько она была бледна.

— Ты… — беспомощно проговорила она и замолчала. Горестно покачала головой: — Не понимаю… Что ты за человек? Тебе что, Пальмовая Дорога дороже собственной жизни? Много ты от неё добра видел?

— Нет, — хмуро ответил он, задвигая полый металлический стержень в панцирь черепашки. — Вообще не видел… Просто зла я ей причинил куда больше, чем она мне…

В дверь каюты робко постучали.

— Подожди, — раздражённо бросил Ар-Шарлахи. — Одеться дай… Что там у вас?

— Да собрались уже все, — послышался из-за двери голос Айчи. — Вас ждут…

— Зачем? — спросил Ар-Шарлахи, накидывая белый балахон, испятнанный засохшей кровью Кахираба, и заправляя повязку.

— Так ведь… совет же… Вчера-то так ничего и не решили…

Ар-Шарлахи рванул дверь, заставив Айчу отшатнуться.

— Совет? Никакого совета не будет. Я уже всё решил сам. Идём к морю.

Айча моргал.

— Да, но… Люди-то…

— Правила мои ты знаешь, — глядя ему в глаза, раздельно проговорил Ар-Шарлахи. — Кто не хочет идти на корабле, пойдёт пешком. Если кто забыл — иди и напомни.