— Черт! — он нажал на кнопку ответа и молча поднес телефон к уху.

— Слушай сюда, Сергей, — возбужденно сказал Куратор. — Давай, выключай рубильник! Со своей линии выключай!

— Что случилось? — по инерции спросил Ивлиев и закашлялся: пересохло в горле.

— Ты что, телевизор не смотришь? Твой герой нас полощет, как грязное белье в проруби! Быстро вырубай, наигрались твоим экспериментом!

Тошнотворный холодок — это был страх, страх перед предстоящим, мерзким, но неизбежным — всё ещё плескался в животе, сковывая и мешая сдвинуться с места. Он знал, что опущенный рубильник не только прекратит существование комэска Семенова, но и его собственную жизнь разделит на «до» и «после» — и это «после» будет полно самоедства и неутолимых угрызений совести. Но — какой у него выбор? Он полковник и должен выполнять приказы! Иначе можно потерять и погоны, и оклад, и будущую квартиру, и все, все, все… В конце концов, Семенов не настоящий человек — он всего-навсего объект эксперимента. А эксперимент удался: полученных данных хватит на целое поколение вперед…

— Ивлиев, слышишь меня?

— Да. Слышу.

— Тогда не жуй сопли! Этот ваш… подопечный… никакой гибкости… никакого умения адаптироваться… хотя бы из чувства самосохранения, мать его так! — Куратор был на грани срыва. Или уже за гранью.

— Правильно я сделал, что завел к тебе дублирующую линию. Давай, Сергей Дмитриевич, вырубай. Ты же здравый, разумный человек…

— Но…

Все-таки, грязную работу лучше делать чужими руками. Тем более, что Молчун привык к таким вещам…

— Но почему нельзя задействовать основной рубильник?

Ивлиеву показалось, он услышал, как скрипнули зубы Куратора.

— Потому, что Молчун сошел с ума и дует с красноармейцем в одну дудку! По тревоге поднял смену и сам, старый дурак, лежит с автоматом, в ворота целится!

— Ничего себе!

— Хватит болтать, Ивлиев. Всё, вперед! Запрись и вырубай генераторы.

Куратор отключился. Ивлиев запер дверь, подошел к вделанному в стену и прикрытому картиной сейфу, набрал комбинацию цифр, открыл. Сейф был пуст. В нем находился только рубильник, параллельный тому, который сейчас защищал Молчун. Помедлив секунду, Ивлиев взялся за теплую эбонитовую рукоятку.

— Если бы я знал, что получится, если бы только знал, — чуть не плакал в телевизоре комэск Семенов.

И вдруг он исчез.

— Ой! — испуганно воскликнул ведущий. — Просим прощения… извините…