- Там стрептоцид есть, - подсказал я, - надо растолочь, и присыпать.

- У тебя глубокие познания в медицине, - похвалила меня тётя Марина, доставая таблетки из аптечки, - Родя, растолки две штучки, я думаю, хватит.

Присыпав этим порошком рану, заклеили её пластырем.

Потом я взял маечку, посмотрел на дыру, прижал её к лицу. Даже глаза намокли от жалости.

- Дай, зашью, - сказала тётя Марина.

- Я умею…

- Я умею лучше. Спроси своего бандита, сколько я ему рубашек и маек зашила!

Мы с Родькой удивлённо переглянулись.

- Мальчишка! – презрительно сказал я.

- Деффчонка! – с не меньшим презрением сказал он, - хоть в какую пацанскую одежду оденься, я –то знаю, что ты – девчонка!

- Тётя Марина, можно, я его поколочу? – спросил я.

- Потом, когда твоя «царапина» заживёт, будете колотить друг друга. Где ты так умудрилась разодрать живот? За колючую проволоку зацепилась?

- Что-то типа того, - согласился я. А папа Костя готовил ужин.

Дождавшись, когда мне зашьют маечку, мы пошли пробовать, что сготовил глава семейства.

Маечку тётя Марина зашила замечательно, спереди получился ровный шовчик, от шва до шва, по бокам, ничего разодранного не было видно.

Дядя Костя сварил суп, по-походному, без изысков, но было очень вкусно, на свежем воздухе, да прямо с костра, с дымком. Даже привередливый Родька не ворчал, ел не медленней меня.

Немного отдохнув, мужчины пошли ставить палатки. Их оказалось две, одна, побольше, для папы с мамой, и другаяодна, двухместная, для Родьки. Меня не привлекли, хотя и предлагал свою помощь.

- Сиди, Саша, сами справятся, а то опять кровь пойдёт! – остановила меня тётя Марина, хотя у меня поставить палатку получилось бы гораздо быстрее и надёжней.

Мы смотрели и посмеивались, комментируя между собой, чтобы не злить мужчин, их действия.

Наконец, палатки были поставлены, и меня спросили: