Выстроились ромбом, как звёзды на петлицах у генерала-армии, и полетали на запад штурмовать эту проклятую железнодорожную станцию, обходя сам Сталинград, вернее его руины, с юга.

Мотор ровно гудел. Лариса счастливо и весело за моей спиной пела.

Приказ мы не выполнили.

Не смогли.

Разве, что дырок наловили на плоскостях.

Эшелоны на станции сильно оборонялись зенитной артиллерией. Было там этих стволов натыкано как бы не втрое от обычного.

Так эти гадские эшелоны и стоят невредимыми. А вокруг станции обломки шести ''илов'' наших предшественников.

Эресами мы промахнулись. Влепили их в землю слишком близко. От нас близко, а от цистерн далеко. Не рассчитали. Не тренировались так стрелять.

Бомбы тоже ушли в сторону. Всё же бомбить на кабрировании никто из нас не умел. А бомбы, как оказалось, совсем по-другому летят, нежели бросать их с пикирования. По совсем другой траектории. Перелетели наши бомбы станцию. В степи рванули. Лишь несколько грузовиков, что за бензином приехали, зацепило.

Делать второй заход — из пулеметов-пушек популять — всех гарантированно тут и положить, а задание так и не выполнить. Это ещё истребители немецкие не прилетели, а то, что их вызвали по наши души — как пить дать. Вопрос времени.

— Лопата, веди ребят домой. Нас не жди, — приказал ведущему звена.

— Комиссар… — захрипела рация, но я был непреклонен.

— Лопата, я кому сказал: уводи домой ''желторотиков''. Это приказ!

А сам развернул ''ил'' обратно к невредимой станции.

— Ваня, сохрани полк, — добавил я ему пожелание вдогон. — Теперь ты старший.

Я вдруг ясно разом вспомнил: кто я такой. Всего лишь обычный инженер и зовут меня Юра. В честь Юрия Гагарина — первого космонавта Земли. Давно уже я на пенсии. Очень мирный человек. Даже в армии служить не довелось. Институт, аспирантура…

Мне исполнилось 70 лет без года, когда я шел в Москве по Тверской улице в рядах ''Бессмертного полка'' в День Победы. Нес в руках сдвоенный портрет отца и матери. Ветеранов войны. Сапёров-штурмовиков.

Рядом шли мои взрослые внуки. Сын не смог — был в заграничной командировке.

Старший внук нёс на плечах мою правнучку, очень гордившейся своей георгиевской ленточкой. Она по малолетству никак не могла понять: почему такую красоту нельзя вплетать ей в косички.

Жара в этом мае была аномальная, и мне стало плохо. Я упал на горячий асфальт, и кто-то мне совал под язык мятную таблетку валидола.