— Гони! Гони! — Завопил я. Я вспомнил, что у меня под мышкой до сих пор висит пистолет. И в рюкзаке меня пистолет. И… Никакого толку от них сейчас не было.

Нас снова тряхнуло. Мы вылетели с луга на дорогу. Ансельмо давил на газ так, что мог продавить пол. Двигатель ревел, джипы отдалялись от нас. Ударил пулемет. Что-то с металлическим шлепком ударило по машине. Пуля…

— Ты стена моя, и Крепость моя… — Лопотал Ансельмо.

Еще пара шлепков слившихся в один. Дзанг! Дзанг! В Ветровом стекле появилось два отверстия.

— Дай покой душе моей, и…

Дзанг-дзанг-Дзанг!

Что-то дало мне по лицу. Как пощечина. Обернувшись, я увидел, что в краю подголовника образовалась рваная дыра. Набивка торчала из разорванной ткани.

— Только на тебя уповаю…

Мы неслись так, что уже даже не чувствовались ухабы дороги. Скорость проглатывала их, лишь гудела подвеска. Стрельба почему-то прекратилась. Оглянувшись я увидел, что джипы огибают застывший на дороге автобус, переползая через обочину. Монастырь был к нам все ближе.

— Заворачивай! — Кричал я. — Заворачивай за здание!

Ансельмо завернул за здание, и укрыл нас от огня монастырем. Пройдя по кривой, машина ткнулась в монастырскую стену, и остановилась.

— Это уже слишком, брат Коррадо. — Забормотал настоятель Ансельмо, не отпуская судорожно сжатый руль. — Я думал, что вы простой контрабандист! Я закрывал на это глаза. Я думал, возможно, за вами когда-нибудь придет полиция. И я скажу им, что ничего не знал. Но эти убийцы! Это слишком, брат Коррадо. Это уже черезчур. — Ансельмо подавился словами и зарыдал.

Я машинально огляделся. Он обращался к «брату» Коррадо, которого рядом не было. Через секунду я сообразил, что шок, страх и обида требовали от Ансельмо высказать Коррадо все сейчас, сию же секунду, — пусть даже тот не был здесь, а стоял лишь перед мысленным взором настоятеля.

— Я не должен… Мы с братьями не должны отвечать за вас. — Захныкал монах.

— Отец Ансельмо, вылезайте. Надо идти в монастырь. Там безопаснее.

— Вы не имели права… — продолжал лепетать Ансельмо, вцепившись побелевшими руками в руль..

Я открыл свою дверь, выскочил из машины, и обежал её, чтобы силой вытащить впавшего в ступор попа.

— Хватит ныть, вылезай размазня! — Я схватил его за рясу, и замер. — Ансельмо все так же сидел вцепившись в руль. Но теперь — только теперь, — я увидел, что все его ряса на животе пропиталась от крови. Кровь толчками выходила из двух дыр. Кожух рулевой колонки перед Ансельмо был расколот. Пули прошли все что можно — багажник, спинки заднего и переднего сидений, тело Ансельмо, и ушла куда-то к движку.