Слова незнакомой песни задорно разносились по округе, с высокой, одиноко стоявшей возле большой строительной площадки пальмы…

Недалеко от «поющего» дерева собралась группа бывших рабов, неделю назад доставленных на остров в обмен на «свободу» татарского принца Азиса. Люди непонимающе переглядывались, чесали затылки, соображали, зачем их собрали после ужина, недалеко от этого, без перерыва «поющего» дерева.

— Так, козлятушки — ребятушки, слухай сюды, — начал неизвестный суховатый дедок.

Одет старец был «по последней моде», короткие, до колен, тропические брюки, (Примечание автора. Называемые на острове странным заморским словом шорты) белую рубашку и выцветшую панамку, напяленную на загорелую лысину.

— Братцы, нынче у нас осемнадцатое, — бывший почетный кобыловодитель, ныне заслуженный высокого звания вторпомпех Потап важно подоил седую козлиную бороду. Хитро прищурился и вопросительно осмотрел окружающих. — А, это значит, что?

— Што? Што? Чавось? — эхом понеслось непонимание среди зарождающегося карибского пролетариата.

— Чавось? — передразнил старец. — Итить — колотить веником по бане! Это значится, ваша бригада, последняя, которая не получила аванс. Вы пошто баламуты антихристовы порядок не блюдёте. У нас, все трудяги получают аванс с пятнадцатого по осемнадцатое число. Сегодня, осемнадцатое — треба получить.

— А, что это, задери лещ местную рыбу за жевотину, за оказия такая? Аванс? — переспросил костистый, похожий на Кощея бесмертного, мужичок, тряся кудлатой головой.

— Девок, что ля приведут, али кормить скусней будут? — кто-то из толпы начал весело зубоскалить. Мужики по-доброму засмеялись. — Али ещё кокое богохульное запланировано? Тут ведь у вас, куда не плюнь, во всех местах непонятки творятся — прости господи грешную душу за срамные слова!

— Э-э-э… деревня… — на заборе лапти худые! — дедок пошамкал беззубым ртом. Матюкнулся. — Чертово семя! Молодо-зелено, ума не нажито… Пороть вас надо вожжами на конюшне, а не девок водить. Сказываю, оплату вам положено выдать, за работу.

— Оплату? Деньгами? — толпа сразу в едином порыве начала приближаться к говорившему. — Пресвятая богородица, владычица милосердная! Вот, так диво — штаны на ветер! Вытащили людишек из неволи, кормят, поят, одёжку выдали, да ещё и… платить собираются!

— Воистину, тагановский купчина из ума выжил… — тощий выкатил от удивления глаза и зарядил скороговоркой…

Умом богатеев не понять!

Чудят, что на гуслях играют!

— Да погодь, ты ужо, балда стоеросовая! — резко перебили лохматого. — Поскольку… сказываешь платить будут?