— Черкашин, сделай морду попроще, не медведя обнимаешь.

— Господи милосердный, страсти-то какие! — пары наступая друг другу на ноги, сталкиваясь, ударяясь локтями, плечами, спиной с соседними парами, неуклюже кружили по поляне.

Через пять минут общего пыхтения, ойканья, айканья, стенания и возмущений раздалась новая команда… — Хорошо, теперь делаем тоже самое, но только под музыку…

Из динамиков проигрывателя, расположенного неподалёку зазвучала медленная, незнакомая, но берущая за душу композиция…

* * *

— Гришка!

— Ась?

— Нась, — полноватый, с толстым добродушным лицом прохожий передразнил лопоухого, взъерошенного друга. — Куды спяшишь, голубь сизокрылый?

— На Кудыкину гору. А вообще, не твое дело. Иду куды надь.

— А как вернешься оттель куда надь, пойдешь вечером картинки глядеть? Сказывают, опять показ будет. (Примечание автора. Название «Картинки» — на острове получил вечерний сеанс показа одного или нескольких диафильмов. Вот уже неделю как, на небольшом экране, начали вечерний показ детских сказок на кинопленке из фильмоскопа. Специально обученный «киномеханик» крутил ручку аппарата и громко читал для всех текст сказки. Успех нового культурного начинания был ошеломляющий. Люди задолго до начала сеанса занимали места и ждали, ждали, ждали когда стемнеет и начнется вечерний показ).

— Ух-ты! Конечно, пойду! — сразу же загорелся желанием новоявленный киноман. — Антиресно, про чё ноне картинки будут? «Конек-горбунёк» или «Маша и три медведя»?

— Не ведаю, но ходят слухи, что сегодня что-то новое покажут.

— Новое… — собеседник недовольно сморщил нос. Почесал затылок. — Я бы старое поглядел — «Конек-горбунёк» например. Ужо дюже там царевна красиво нарисована. И кажут картинки долго.

— Да ладно тебе! Пошли, давай. Я вместо ужина бегал к экрану. Там новый большой холст натянули, раза в три более чем был ране. Какие-то большие черные коробки поставили у экрана. И еще лавочки сколотили для сидения.

— Да, ну? Ух, дюже антиресно! Чай опять «Конька — горбунька» покажут. Али ещё чего про принцесс, там, или королев всяких. Пошли скороча места занимать.

В начале киносеанса, в новом кинозале, было всё как всегда. Долго ждали, пока свечеряло. Затем в полумраке появился свет на холсте. В этот раз он шел из другого места. Холст быстро окрасился в насыщенно синий. На его фоне возникли непонятные, размытые буквы. Они начали дрожать. Внезапно, из черных коробок, заиграла музыка. Затем изображение настроилась а… потом!!! перед зрителями совершенно отчётливо, как будто они были там всегда, возникли старые ворота с охранниками в кольчугах стоящими у входа. Живые, настоящие воины открыли ворота, из них вышла старушка с клюкой. И… вдруг (Этого никто не ожидал) старушка прищурилась, посмотрела на присутствующих и сама (А не чтец) САМА громко заговорила: