Глава 25

Глава 25

Месяц спустя.

Село Изворкино.

Поместье помещика Артемьева.

Девять верст от Таганово.

— Гррр-пс-пс, гррр-пс-пс — чернобородый, высокого роста, коренастый, с большой головой и черными, как смоль волосами Макарка Дутышев, лежал на широкой лавке в подклете барского дома и тяжело храпел, с посвистом. Богатырь распластался на спине, широко раскинув ноги, густая, темная борода колыхалась по груди.

В полу-мрачном помещении чисто и просторно. От щелястых сосновых стен духовито пахнет смолой. Над крепкой дубовой дверью чадят два тусклых фонаря.

— Макарка! — невысокий, косоглазый, в драной сермяге слуга, придерживая овчину, начал толкать сонного. Кудлатая голова качнулась, и храп смолк.

— Хваре спать. Давай, сподымайся.

Богатырский храп прекратился. Илья Муромец почесал одну ногу о другую. Поднялся. Сел на лавку.

— Ээээваа — проснувшийся зевнул, так широко, что ворона могла залететь в появившееся дупло. Перекрестил рот. Растопыренной пятернёй поскреб шею под грязной бородой. Потянулся. Лицо сонное, опухшее. — Федотка, чаго опять баламутишь?

— Чаго-чаго — коромысло через плечо да ведром в корыто. Гости «дорогие» пожаловали к барину. Помещик приехал из Таганово. Так, что дуй дурень в погреб, тащи варенья, соленья, закуски.

— А чегось его принесла нелегкая, да ещё к обедне?

— Грит, ехал мимо. Приспичило до ветру. Отошел от дороги. Глядь, а там в сугробе, мешок с барахлом. А в нём деньги — рублей пять, мелочью. Раз такое счастье привалило, решил к нам заехать. Отметить благое дело.